РЕЗИДЕНТ

- Мне это все безразлично, - начала откровенничать Ветрова, - это забота других. Я же здесь по сугубо личным причинам, то есть устраиваю свою личную жизнь. Ведь если у тех людей, с которыми я сейчас сотрудничаю, все получится, очень скоро они окажутся в высших эшелонах власти. Ты же такой - до удивления - живучий, чуть не расстроил все мои планы.

- Извини, «Катенька», - тоже переходя на ты, начал я принимать ее условия игры, - неужели такая красивая девушка, как ты, по другому не смогла устроить свою жизнь?

- Что ты знаешь о моей жизни? - гневно «сверкнув» глазами ответила вопросом на вопрос Екатерина, - не пройдя через то, через что пришлось пройти мне, вряд ли ты меня поймешь.

- А ты расскажи – попробуй – может и пойму.

Почему-то в этот день все решили перед мной исповедаться, как ранее Туркаев, которому я пообещал, что он вряд ли доживет до следующего рассвета, что с ним не замедлило приключиться. Мне самому было жутко от своего пророчества. Ветрова же, затянувшись очередной закуренной сигаретой, внимательно оглядела меня, очевидно оценивая, достоин ли я узнать ее историю. Потом все-таки наверное решив, что я смогу быть благодарным слушателем начала:

- Могу и рассказать, все равно ты последний, кто узнает моё прошлое. Ведь тебя скоро убьют.

В этом я нисколько не сомневался. Я только никак не мог понять: «почему этого не случилось раньше?» И крайне удивлялся: «почему я до сих пор живой?» Очевидно действительно Судьба берегла меня, и зачем-то я был ей еще нужен.

- Родилась я, - продолжала меж тем Екатерина, - в маленьком провинциальном городке центральной России, в неблагополучной семье. Моя мать, до моего появления на свет, отсидев – по молодости – в местах лишения свободы, вышла на свободу. Очень быстро она присмотрела моего отца – довольно перспективного инженера – и легко «закадрив» его, увела из семьи.

- Не хорошо поступила твоя мама, - не удержался я от замечания.

- Не тебе ее судить. Так вот - выйдя замуж за папу, она сразу же решила его к себе «привязать», родив ему ребенка. Как и полагается в таких случаях ровно через девять месяцев появилась на свет я. Мама очень любила пить водку, и довольно быстро пристрастила к этой привычке своего мужа. Постепенно они спивались, и в конечном итоге отца выгнали с работы.

Кроме своего пристрастия к выпивке моя родительница – ко всему тому же – была еще и женщиной довольно легкого поведения. С трех лет я насмотрелась на то, как она за рюмку водки позволяет делать с собой – все что угодно. Супруг же ее, в это время спокойно посиживал возле дома на лавке, с ожидающими своей очереди любителями женского тела – моей мамы.

По отношению ко мне мать была жестокой, и била меня постоянно. Повод для этого находился всегда, а если и не было ничего подходящего, за что можно было бы отлупить, то она это легко придумывала. Так я жила, постоянно терпя побои и унижения, до семи лет. Далее властям надоело любоваться на творившийся в моей семье «беспредел», и родителей быстренько лишили права, воспитывать своего ребенка, отправив меня на государственное попечение в детский дом.

- Тяжелая история, - искренне заметил я.

- Да, но если ты думаешь, что попав в ДД я стала жить лучше, то ты серьезно заблуждаешься. Там началась настоящая борьба за выживание. Приходилось становиться жесткой, жестокой и беспощадной, чтобы отстоять свое место под солнцем. Педагоги и воспитатели там унижали ни чуть, не меньше – единственное – били гораздо реже. Воспитанники – те, что постарше – бессовестно пользуясь своей силой, отбирали все более или менее ценное. Со сверстниками периодически происходили конфликты, заканчивающиеся – как правило – драками.

Развивалась я быстрее остальных и уже к одиннадцати годам, у меня стали появляться довольно аппетитные формы. В этом возрасте, меня первый раз изнасиловал наш истопник – отвратительного вида «урод» – явно обделенный в сексуальной жизни. Далее с периодичностью он продолжал свои истязания. Директриса, зная про все это закрывала глаза, не желая привлекать к нашему заведению лишнего внимания.

Глава XXX. Окончание рассказа Ветровой

Все это я терпела до пятнадцати лет. За это время, окрепнув, и закалившись в детдомовской жизни, внутри себя я накопила достаточно злости и уверенности, чтобы в одно прекрасное утро, завести директрису в туалет под благовидным предлогом. Там, смачно съездив ей по роже, заранее приготовленной железной палкой, я позволила ей напиться в унитазе воды, изрядно потыкав в него головой. Утолив жажду мести, я отобрала у нее ключи от входных дверей и ворот, забрала свои документы и выбежала на улицу.