Резиденция. Тайная жизнь Белого дома

Когда тем унылым декабрьским днем Глория позвонила мне сообщить о кончине отца, я тут же вспомнила его рассказ о смерти супруги, Кэй, случившейся за год до этого. О том, как он поцеловал ее в лоб буквально за мгновение до ее последнего вздоха. «Никогда не знаешь, когда Господь тебя приберет», – сказал он мне во время одной из наших бесед у него дома на северо-западе Вашингтона. Я вспомнила и нашу последнюю встречу – стоял жаркий летний день, из-за громкой музыки в заведении нам было трудно поддерживать беседу, и он даже не смог доесть свой ланч.

В день похорон Линвуда на Вашингтон обрушилась снежная буря, но до вашингтонской баптистской церкви, где проходила поминальная служба, все же добрались больше пятидесяти человек. Исполненный в ходе службы старинный религиозный гимн In The Garden не оставил равнодушным ни одного из присутствовавших на службе. «Линвуд был рожден для служения», – сказал пастор.

В одну из наших последних встреч я застала Линвуда за кухонным столом, тщательно и неторопливо чистящим яблоки сорта грэнни смит. Он собирался готовить печеные яблоки по рецепту Кэй – одно из своих любимых угощений. «Жена моя была родом из Северной Каролины, а тамошние девчонки – большие мастерицы по части готовки», – улыбнулся он. Он сказал, что готовит, чтобы доказать родным и друзьям, что в состоянии позаботиться о себе и после смерти Кэй. Но его переживания были очевидны, и в конечном итоге он умер менее чем через два года после смерти жены. Глория знала, что на протяжении всех шестидесяти пяти лет супружества ее родителей связывала невероятная взаимная любовь. «Я видела, с какой любовью и восхищением мой папа смотрел на нее в больнице, какой любовью светилось его лицо… вот бы мой мужчина тоже так на меня смотрел!» Получив письмо от Глории, я заплакала, и не только из-за воспоминаний о Линвуде. Просто оно послужило еще одним напоминанием о том, что эти почтенные, скромные, неустанно и достойно трудившиеся люди уходят от нас один за другим. И уносят свои воспоминания о том, что на самом деле представляли собой Эйзенхауэры, Кеннеди, Джонсоны и Никсоны в их частной жизни.

Увы, Линвуд – не один из проинтервьюированных мной, кто ушел из жизни в последние два года. К их числу принадлежат Уолтер Шайб, Нелсон Пирс, Джеймс Рэмси, Джеймс Холл, Клетус Кларк, личная помощница и конфидентка Жаклин Кеннеди Провиденсия Паредес. Именно «Прови», как ласково называла ее миссис Кеннеди, помогла измученной первой леди освободиться от залитого кровью розового костюма в ночь после убийства мужа. Рассказ Прови был одним из самых драматических из услышанных мной от работников резиденции, но именно подобные памятные моменты личных триумфов или мучительного отчаяния говорят много интересного о президентских семьях. И меня не оставляет мысль о том, что очень и очень многого мы так и не узнаем. Эти работники обоснованно считали недостойным и нескромным рассказывать об этом, так что пусть все остается между ними и семьями, которым они с любовью служили.

Маляр Клетус Кларк с 1969 по 2008 год был в Белом доме главным по малярному цеху (в составе всего двух человек). На момент его кончины 20 февраля 2015 года ему было семьдесят девять. Печальную новость сообщила мне Кэролайн, в браке с которой они прожили пятьдесят шесть лет (встречаться начали еще в восьмом классе школы). Она попросила меня помочь сообщить об этом другим работникам и проинформировать их о дате похорон, в чем я, разумеется, не отказала. Похороны состоялись 27 февраля в предместье Вашингтона Глендейл. В числе примерно трех сотен пришедших отдать последние почести Кларку было и около двух десятков его коллег по Белому дому, включая и ныне работающих. Они сели вместе на скамьях с левой стороны церкви. Среди них были столяры и маляры, хранители и повара. Все подпевали хору, исполнявшему госпел Oh, How I Want to See Him. Бывшему швейцару Скипу Аллену потребовалось почти два часа, чтобы приехать из своего пенсильванского дома на похороны своего старого друга. Бывший главный швейцар Гэри Уолтерс («Я знал Клетуса с семидесятых. Я и с его сыном знаком») и бывший шеф-кондитер Ролан Менье («Когда я говорил, что мне что-то нужно через двадцать пять минут, Клетус делал это за десять») стояли обнявшись и наблюдали, как два огромных проектора показывают кадры, запечатлевшие улыбающегося Клетуса с президентами и первыми леди. Вот он сияет счастьем, стоя между Клинтонами на рождественском приеме; вот он пожимает руку президенту Джорджу Бушу-ст. в Овальном кабинете; а вот он запечатлен в компании президента Рональда Рейгана и первой леди Нэнси Рейган. Семьи менялись, но обезоруживающе милая улыбка Клетуса оставалась все той же. Близость к власть имущим никак не повлияла на него: он оставался скромным человеком, которого нежно любили родные и друзья.