Резиденция. Тайная жизнь Белого дома

Помимо новой мебели и расцветки интерьеров, каждая новая президентская семья привносит в Белый дом другую атмосферу. Коренные различия между Эйзенхауэрами и Кеннеди были не только внешними (между олицетворявшими 1950‑е «дедушкой и бабушкой» и красивой молодой парой с двумя маленькими детишками), но и вполне ощутимыми. Персоналу пришлось привыкать к более свободному стилю гостевых мероприятий: смокинги вместо фраков, коктейли перед ужином и повсеместно разрешенное курение. На официальных обедах Эйзенхауэров было шесть перемен блюд, а гостей рассаживали за гигантским П-образным банкетным столом. Кеннеди очень быстро решили сменить рассадку на пятнадцать круглых столов на восемь-десять персон каждый и сократили меню до четырех блюд.

Привыкшей к прислуге и роскоши Джекки Кеннеди не терпелось взяться за управление особняком из 132 помещений. На следующее утро после инаугурации она обратилась к главному швейцару Дж. Б. Уэсту: «Я бы хотела сегодня же познакомиться со всем обслуживающим персоналом. Если можно, проведите меня по всему Белому дому, чтобы я увидела их за работой».

Уэсту не очень хотелось водить первую леди по рабочим местам персонала без предупреждения, и он предложил приводить к ней работников группами по три человека. В связи с этой формальной инспекцией занервничали все – от швейцаров и буфетчиков до горничных и поваров. Выходя из лифта, люди с изумлением видели первую леди в брюках (особенно шокирующее зрелище по тем временам), коричневых ботинках и c растрепанными волосами. По воспоминаниям Уэста, первая леди старалась сообразить, каким образом запомнить имена представляющихся по очереди работников, не делая записей. Она медленно повторяла их вслух и в итоге запомнила всех. Одной из горничных, с которыми она познакомилась в тот день, была искусная портниха по имени Люсинда Морман. Впоследствии Джекки поручала ей шитье своих уникальных вечерних платьев авторства Олега Кассини.

Джекки Кеннеди вникала во все детали повседневной жизни резиденции со свойственным ей перфекционизмом. По вечерам она составляла для себя план и на следующий день аккуратно вычеркивала каждый его выполненный пункт. Кроме того, она постоянно носила с собой желтый блокнот, на листах которого ежедневно писала записки Уэсту.

«У нее всегда был перечень задач для меня. Она отмечала каждого человека, который отвечал хоть за что-нибудь, и под его именем записывала все вопросы, которые хотела с ним обсудить», – вспоминал Уэст.

Миссис Кеннеди обратила внимание на то, что некоторые из работников резиденции нервничают в присутствии членов президентской семьи. По поводу горничных она писала: «Они так робеют находиться в Б.Д. – президентская семья и т. п., что цепенеют от страха и паникуют. Даже Люсинда, которая меня хорошо знает, и та по десять минут извиняется, если уронит булавку». Чтобы помочь работникам справиться с их страхами, она предложила, чтобы они чаще бывали на втором и третьем этажах и привыкали к присутствию членов президентской семьи. «Я не могу их ничему научить, – да и времени на это нет, – если они настолько напуганы».

* * *

Дворецкий Престон Брюс привык к предсказуемости Эйзенхауэров, обычно отправлявшихся спать в десять вечера. Он был уверен, что Кеннеди полностью вымотаны, когда в два часа ночи они вернулись с инаугурационных балов. К его удивлению, они приехали в Белый дом с друзьями и продолжили веселье на втором этаже, не догадываясь о том, что работники резиденции должны оставаться в ней до момента, когда президентская чета мирно уснет. В четверь четвертого утра Брюс проводил последнего из гостей и погасил свет в Западной гостиной. Когда он подошел к спальне президента, в ней никого не оказалось.

«Это вы, Брюс? Я здесь, в спальне Линкольна», – окликнул его президент. Брюс не мог поверить своим ушам. Работники считали спальню Линкольна проклятым местом. Кеннеди попросил принести ему кока-колу и открыть окна, чтобы впустить холодный ночной воздух. Джекки позвала всегда учтивого Брюса из Королевской спальни и попросила себе бокал вина. Домой Брюс поехал только после четырех утра.

Несмотря на эту затянувшуюся первую ночь, впоследствии Брюс полюбил чету Кеннеди, а поскольку он работал вечерами, то мог видеть и личные стороны жизни семьи. Он посмеивался, когда поздно вечером, принося напитки, заставал красивых молодых супругов бегающими между своими спальнями. («Не парьтесь, Брюс. Мы же знаем – вы тоже женаты», – говорила ему Джекки с веселыми огоньками в глазах.)

С 1953 по 1977 год Брюс приезжал в Белый дом к трем часам дня, приветствовал важных лиц у входа, успокаивал посетителей, нервничающих перед визитом к президенту, сопровождал президента из Овального кабинета в его покои по вечерам и не отправлялся домой, пока тот не уляжется спать. В Белом доме он был своего рода звездой. Другие работники ценили его элегантность и умение сохранять спокойствие, несмотря на невероятно трудную работу. Буфетчик Линвуд Уэстрей называет его дипломатом.

«Некоторым это дано, а другим нет. У него это было, поэтому его так и любили».