Резкие движения. И тогда старушка закричала

Или же он все-таки добежал до автобуса, а поездка в автобусе не лишила решимости ехать на вокзал. Метро раскручивается быстрым клипом, бегом вниз и бегом вверх; смазанная платформа, смазанные лица встречных, билет, перрон. Хлоп — между толстой девкой и мордатым пацаном. Успел.

Он рассматривает табло, мучимый недоверием. В ближайшем поезде есть что-то ущербное; ни он сам и никто из тех, кого он знает, не ездил в Москву этим поездом. Он окажется грязным. В нем обнаружится неисправность. Найдутся клопы, отыщутся знакомые, не будет горячей воды и ж/д-пакетиков с салфеткой и мылом, запищат дети и комары, понесется нечистый звон бутылок с чем-то дешевым, исчезнет проводник, обрушится полка, хлынет и все затопит вонь. Он опоздает. Он не доедет. Он приедет не туда. Необязательно ехать в Москву именно на этом поезде. Есть еще какой-то ночной поезд. Специальный поезд в ночь.

Девка толстая, а пацан просто мордатый — бывают такие красивые мерзкие рожи. Он равнодушно и вежливо здоровается и не получает ответа. Он занимает свое место и поверх чужого плеча смотрит в окно.

«Аврора» уходит в 15.55, еще не темно даже в самый темный, самый грязный месяц года. Ты говоришь о ноябре? Я не знаю, ноябрь, декабрь, все, что за чертой первого снега, слипшееся в ком, слипшееся в один бесконечный ледниковый период, очень холодный и страшный. «Почему, — думает он, — некрасивые люди так патологически некрасивы, с кривыми зубами и ногами, бессмысленным враждебным взглядом, тяжелым запахом?» Попав в вагон, они сразу принимаются жрать, как перед смертью. Пожалуйста, поменяй девку. Если можно.

Он уезжает «Авророй» в Москву, чтобы успеть к специальному ночному поезду. Без вещей. Не выучив португальский язык. Не подумав о последствиях, не взвесив, не размерив количество веселой отваги, так что к утру, где-нибудь за Тулой, отвага неминуемо иссякнет, пожухнет, опадет пеной, упадет смятым окурком, коркой, неприцельным плевком, отлетевшей от рубашки пуговицей, осколками разбитой бутылки — и человек очнется, вглядываясь в серые от дождя деревья за быстрым окном.

Путешественник протирает глаза и смотрит в окошко. «Что за остановка? — весело спрашивает он у соседей. — Вена, Греция, развалины Карфагена, Черная Экваториальная Африка, Галапагосские острова, Огненная Земля?» Соседи смеются, шутят, откупоривают новую бутылку. Они загорелые, беспечные, выдрессированные в хорошем университете, с ровными чистыми зубами. У них тоже сапоги, ботинки, клюшки для гольфа в специальных сумках. Они тоже не очень хорошо помнят, куда едут, но приедут вовремя и именно туда, куда собирались.

Он смотрит на расписание поездов, потом растерянно озирается. Трудно представить, что отсюда можно куда-то уехать, что кроме «здесь» существует какое-то «там». Здесь, после первого снега. Там, где снега не бывает, только иногда, во время зимнего шторма. К марту у всех в поселке хриплые, грубые и очень громкие голоса. Всю зиму они старались перекричать шторм.

Девку в купе поменять несложно, можно даже заставить ее быть красивой и разговорчивой. Выбирай быстрее: тощая — пухленькая — пепельная блондинка — рыжая — потаскушка — дама — нечто среднее — упрямый подросток в тяжелой обуви — кроткая двоечница — актрисулька — звезда панк-рока — волосы, глаза, плечи, руки, одежда, три первых слова — девушка твоей мечты. С богатым или отсутствующим прошлым. Без будущего. Ты захочешь затащить ее в свое будущее, которого у тебя тоже, впрочем, нет. Поэтому мордатого пацана мы тебе оставим, пей с ним пиво, отвечай на вопросы, гогочи с тем же пылом и простосердечием. Не отвлекайся. Даже если всю дорогу она будет молчать, пусть просто сидит рядом. Чтобы не было мучительно больно.

Какой тебе нужен вокзал в Москве — Киевский, Курский? Неужели ты не хочешь уехать в Киев — там и сейчас, посреди последней осени, цветут сады, улыбаются барышни, изгибается на своих холмах белый город. И в Риме есть холмы — Палатин, Эсквилин, Квиринал, Виминал и так далее, всего семь, Septimontium. Семь холмов, гораздо больше, чем нужно для счастья. Очень давно, но своими глазами я видел этих слоников на комоде, в гостях у одноклассника, в комнате его бабушки. Первый слоник был большой, а остальные — маленькие.

Он все еще на вокзале. Наверное, нет билетов, может быть, из-за сильного снегопада отменили поезд № 159. Еще рано для снегопада? Поезда не отменяют из-за такой ерунды? Поезд не отменят только потому, что некий пассажир явился без вещей, без зубной щетки, запаса пищи, запаса писчей и туалетной бумаги, даже без сигарет. Допустим, всем этим можно обрасти, прямо сейчас или по дороге, выскакивая на станциях, набить карманы — но много ли поместится в карман? Не расстраивайся, если б ты только знал, что может поместиться в карманах, смотри: грифельная доска, бумага, записи, план вместе с необходимыми выписками, носовой платок, перчатки, ботинки со шнурками (в левом кармане), коробка сургуча, печать, гребенка, бритва, галстук, пара носков и ночной колпак, чтобы прятаться от дождя (в правом). Вот какие были в ХVIII веке карманы.