Резкие движения

   И решив не тревожить грабли вторично выбил дверь с пистолетом наготове. Внутри оказалось пусто. Вода нашлась. Догадайтесь где. На кухне обнаружилась немолодая лепешка. С солью и водой она пошла на ура. Еда, питье и нашедшееся в комнатах шмотье позволило выйти на улицу относительно приличным и сытым гражданином.

   Башни небоскребов были уже недалеко, маня миражом одинокого путника. Я собирался их покорить. С лестницей. Однозначно.

  Глава 23.

  Четверг. День, 15.10.

   Забравшись на очередную стену я обнаружил что следующий двор - последний. За противоположным забором виднелись пыльные кроны деревьев и пестрые фасады высоток - квартал многоэтажек и дворик разделял бульвар. Стоя на лестнице, я облокотился на кромку стены, утвердив подбородок на сложенные ладони и застыл, медитируя. Почти дошел. До вожделенных небоскребов осталось полтора километра многоэтажных домов, проходных дворов и широких улиц.

   Протяжный, напевный крик с улицы вывел из расслабленно-безмятежного созерцания. У местных пятиминутка культа?

   Мулла кончил досрочно - напевный голос сменился фырканьем двигателя. Над забором поднялась непонятная металлическая конструкция.

   ...?

   Я сделал шаг вниз.

   Металлическая хрень поднялась выше, сказавшись верхним краем кузова. Грохот катящихся булыжников. Опустевший кузов скрылся за забором и самосвал затих.

   Напевный голос возобновил речитатив, временами переходя на визг и едва не срываясь в истерику. Похоже, достопочтенного переполняло негодование.

   Может, митинг?

   Заинтригованный до предела я перебрался на крышу и оставляя вдавленные следы пуговиц и локтей на мягком битуме дополз до толстой мачты теле-антенны. И осторожно глянул из-за нее. На ближнем краю бульвара расположились около сотни человек. Поодаль замер утихший самосвал. Меж ними высилась приличная куча булыжников, наваленная последним.

   И что тут за херня? Строим новый мир?

   На работяг толпа не походила - десяток бородачей в черном, при оружии, несколько десятков явных горожан и оратор - плотный дядя с козлиной бородой, в сопровождении симпатичной девки и пары охранников. Бородач напевно надзидал, 'черные' блюли порядок, гражданские внимали. Я разглядывал.

   Говорящий тыкнул пальцем в девку и продолжительно заверещал. Та виновато потупилась. Плохо дала?

   Вглядевшись в мадам я понял, дело серьезнее чем выглядит - бледное лицо, дорожки потекшей туши под глазами. Подруга босса не ходит с такой мордой. Да и охранники скорее походили на конвой. Говорящий снова зажурчал, повышая тональность. Голосом он владел неплохо. Теперь он вопрошал. И девку и толпу. Толпа угрюмо молчала, девка вжимала голову в плечи. Борода повернулся к бабе. Звук оплеухи был слышен даже отсюда. Оратор сплюнул и торжественно провозгласил.

   Что именно - я, естественно, не понял.

   Толпа зашевелилась. Десяток в черной форме взял оружие на изготовку и горожане застыли, словно политые жидким азотом. По знаку бородача из грузовика выпрыгнули двое. Вытащив из-под кузова пару лопат они принялись сноровисто копать яму на газоне.

   Мелькали руки, летел чернозем. Отрыв поясной окопчик землекопы тормознули. Конвой столкнул девку в яму и лопаты замелькали опять. Три минуты спустя девка высилась живым монументом, вкопанная в газон по пояс.

   Охрана, убедившись что подсудимая не смоется, присоединилась к боевикам. Перестроившись, они образовали живой коридор. Исламский пастор воззвал к толпе, в заключение тыкнув сперва в кучу камней, потом - в девку.

   До жирафа стало доходить. О таком я слышал. Вот только видеть - не довелось.

   Горожане не рвались наказывать отступницу - не имея возможности покинуть улицу они тихо перемещались в задние ряды. Мулла глядел на маневры статистов с легкой усмешкой. Я понимал - почему. При наличии оружия чье-то нежелание - дело поправимое.

   Так и есть.

   Святой отец рявкнул. Затворы клацнули. И толпа потянулась разбирать камни. А я - быстро прикидывать, что можно сделать.

   Ничего. Пистолет и граната против двенадцати стволов.

   Пока я думал, на бульваре началось. Первого отказавшегося просто отмудохали. Второй метнул. Но - не попал. Судья неодобрительно покачал головой и предложил повторить. Ближайший боец за нравственность с нехорошей улыбкой протянул метателю второй камень. Взмах, крик жертвы. Попал.

   И пошло. Первые камни шли как попало - попадал один из трех. Потом народ приноровился. И вошел во вкус. Азартные выкрики бросающих, тошнотворные звуки попадания в цель. И отчаянные, исполненные боли, женские вопли.

   Я сполз с крыши. Картинка исчезла. Но остался звук. В нерешительности походив по двору, я приставил стремянку к дальнему забору, намереваясь 'свалить', но поднявшись на первую ступеньку, остановился - крики девки перешли в скулящий вой. Сойдя с лестницы я перебежал двор и сделал единственное что мог - швырнул гранату через ограду. На кого бог пошлет.

   ...И помчался к стремянке. Рвануло прямо в воздухе.

   Я перемахнул в соседний двор и вытянул лестницу, кинув ее у забора, укрывшись за пыльным боком машины во дворе.

   На бульваре заполошно орали и стреляли. Судя по перемещавшемуся визгу народ разбегался.