Резня на Сухаревском рынке

— Она забывает. Я ругаю ее… Но это не главное, — пробормотал Сбежин. — Я вошел. Слышу — кто-то ходит по гостиной. Что-то делает. А шаги не Лушины, нет. Но это я только потом понял. А тогда я рассердился на девчонку, распахнул дверь. А тут — он. Роется в ящике стола. Повернулся и сразу на меня — с ножом! С ножом! Я руку поднял, отбиваюсь. И знаете… тут везде оружие висит, а мне даже в голову не пришло сразу… Но потом я отпрыгнул к стене, схватил шамшир и заколол… его… этого человека.

Доктор принес таз и полотенце.

— Михеев, — позвал доктор квартального. —  По-ди, будешь помогать.

— Иду, Павел Семенович, — отозвался Михеев и отлип от стены.

Скопин вытащил свою трубку.

— Нет-нет-нет! — запротестовал Зиновьев, ставя таз рядом со Сбежиным. — Никакого дыма! Леониду Андреевичу и без этого нехорошо! Михеев! Я тебе буду давать полотенце, а ты выжимай и снова мочи. Понял? Вот так.

Он обмакнул полотенце в воду и начал осторожно стирать кровь с руки и плеча коллекционера.

Скопин вертел в руках свою трубочку.

— Вернемся к убитому, — сказал он наконец. — Значит, вы считаете, что его навела ваша горничная?

Сбежин кивнул.

— А может, это быть тот самый грабитель, который недавно обчистил и убил старика Трегубова? — спросил Скопин. — По возрасту вроде как совпадает. По приметам — тоже. Знаете, как бывает? Грабитель сначала высматривает богатую квартиру, а потом втирается в доверие к прислуге.

— Очень может быть, — тихо сказал Леонид Андреевич.

— Господин Архипов. — Скопин повернулся к Захару Борисовичу. — Сходите с Михеевым, пусть он покажет соседа, который обнаружил место преступления. И допросите его подробно. Потом доложите.

Обмыв раны, доктор вынул из саквояжа пузырек с плотно притертой крышкой. Потом достал из кармана большой белый платок и сложил его вчетверо.

— Вот, — сказал он. — Сейчас я зашью раны. Обычно я не пользуюсь эфиром, потому как мертвые боли не чувствуют, но пузырек на всякий случай держу с собой. Вдруг встретится какая-нибудь несговорчивая прелестница!

— Это он шутит так, — пояснил Скопин коллекционеру.

Доктор смочил платок из пузырька и приложил к лицу Сбежина. Тот не отрываясь смотрел на Скопина, пока веки не дрогнули и не прикрыли его большие рыбьи глаза. Тогда Зиновьев ловко вдел нить в кривую иголку и принялся зашивать раны.

— Теперь-то можно курить? — спросил Иван Федорович.

— Не стоит.

Скопин подошел к мертвому грабителю и долго смотрел в его лицо.

— Какая-то ерунда, — пробормотал он. — Впрочем…

Вернулся Архипов и кивнул Скопину. Потом посмотрел на дремлющего коллекционера и хотел что-то сказать, но Скопин быстро приложил палец к губам.

— У меня еще одна просьба, — сказал он Захару Борисовичу. — Берите экипаж и поезжайте в часть. Пусть пришлют трех или четырех полицейских. Это тело, — он указал на убитого, — надо отвезти к нам, в морг.

Архипов молча кивнул и снова вышел. Иван Федорович снова вернулся к Сбежину.

— Ну как, Павел Семенович?

— Почти закончил, — ответил доктор, отрезая скальпелем последнюю ниточку от узелка.

Глаза Сбежина чуть приоткрылись.

— Леонид Андреевич, — позвал Скопин. — Вы слышите меня? Можете отвечать?

Губы коллекционера чуть шевельнулись.

— Я хочу вам задать еще несколько вопросов, — сказал Скопин, присаживаясь перед Сбежиным на корточки.

— Он еще не отошел от наркоза, — прошептал ему доктор.

Скопин кивнул.

— Вот именно, — ответил он тихо.

Сбежин застонал и попытался сесть удобнее. Вероятно, ножка стола, к которой он привалился, сильно врезалась ему в спину.

— Леонид Андреевич, — сказал Скопин. — Как вы узнали, что у вашей жены — любовник?

Коллекционер открыл глаза шире и молча уставился на Скопина. Иван Федорович подождал, но, не получив ответа, взял иглу, которую доктор оставил на краю стола, и вонзил ее в руку Сбежина.

— Что вы!.. — вскрикнул доктор Зиновьев.

Коллекционер со стоном закрыл глаза и повалился на бок. Павел Семенович сердито вырвал иглу из его руки и замахнулся на Скопина.

— Вы, Иван Федорович!.. Вы что творите?

Скопин невозмутимо встал.

— Небольшой эксперимент, Павел Семенович. Боюсь, ваш эфир выдохся.

— Лучше помогите мне его переложить на диван. Раны зашиты, кровь остановилась. Теперь надо перевязать и оставить человека в покое. Думаю, он будет спать до завтра.

Оставив Сбежина на диване, они спустились вниз, где доктор Зиновьев велел дворнику утром вызвать врача, имевшего практику в этих кварталах. Скопин дал распоряжения Михееву по поводу перевозки тела грабителя, а потом позвал Зиновьева и вернувшегося из части Архипова прогуляться втроем по вечерней улице.

Некоторое время шли молча, Скопин впереди, Архипов и Зиновьев держались чуть подальше.

— Туман, — сказал вдруг Иван Федорович, остановившись. — Сыро сегодня.

Он даже не взглянул на своих спутников, как будто находясь в глубокой задумчивости.

— Игла-то зачем? — снова возмутился Зиновьев, который, казалось, потерял от усталости свою привычную живость и веселость.

— А вы не понимаете, Павел Семенович?

— Хотите сказать, он все это время находился в сознании и терпел?

— Да.