Резня на Сухаревском рынке

Вот тут и прорвалось в душе Маши то звериное первобытное, что стирает все страхи, все слова и все мысли. С надрывным воплем вцепилась она в руку грабителя и вонзила зубы. А ногами оттолкнула его с такой силой, что Рубчик чуть не упал, но все же удержался.

— Сука, — прошипел он, вытирая о жилетку укушенную руку.

Маша бросилась мимо него к двери, но он перехватил ее, бросил на пол, оседлал и начал бить по лицу кулаком.

От страшных ударов Маша сначала завизжала, потом просто стала стонать. Ее мучитель, увидев, что она окончательно сломлена, медленно встал, подтянул сползшие штаны и харкнул на пол.

— Вот так-то, — сказал он, тяжело дыша и растирая окровавленные костяшки кулака. — Не целоваться же нам.

Он нагнулся, намотал Машину косу на руку и рывком заставил девушку встать. Потом доволок ее до кровати и бросил лицом вниз на скомканное одеяло.

Маша не сопротивлялась. Все ее лицо страшно распухло и болело, один глаз заплыл. Она со всхлипом дышала ртом — сил у нее совершенно не осталось.

Только одна мысль крутилась в голове: «Я устала. Я больше не могу. Когда же это кончится».

Она почувствовала, как грабитель задрал ей юбки и стянул панталоны.

«Я больше не могу, — повторяла Маша про себя, глядя на складку одеяла с мелкими цветками. — Я больше не могу…»

Бритый основательно разорял хранилище, бросая самые ценные, на его взгляд, вещи в свой грязный мешок. Он слышал, как в соседней комнате закричала Маша, слышал глухие звуки ударов и ее визг, но надо было быстро сделать то, зачем они сюда пришли. Он еле сдерживался от бешенства и желания бросить все и рвануть в комнату девчонки, чтобы наподдавать этому недоумку.

— Что ж ты, гад, творишь, — шипел он, сгребая золотые чаши с крупными кабошонами. — Тебя ж сторожить ее поставили.

Наконец, мешок был наполнен, но шкатулки, из-за которой его и послали в этот дом, Надеждин не нашел. Искать ее особо времени не было — хозяин дома мог вернуться в любой момент. Схватив мешок, бритый выскочил в коридор и рванул дверь в комнату девушки. Сёмка сидел на кровати со спущенными штанами и вытирался краем простыни. Девушка лежала, свернувшись клубочком рядом, подвывая и натягивая юбку на окровавленные ноги.

— Сёмка! — рявкнул бритый. — Я тебя зачем брал, погань?

— Да она сама, — лениво ответил Рубчик. — Напросилась. Я чё? Я не хотел.

«Убью! — подумал Надеждин. — Вот вернемся и убью!»

— На, — сказал он, кидая на пол громыхнувший металлом мешок. — Уходим. Быстро.

— А ты не хочешь, дядя? — спросил Сёмка, вскакивая и завязывая штаны. — По-быстрому. Девка хороша. Вернее… — Он захихикал. — Уже не девка.

Сёмка ухватил мешок и в этот момент бритый врезал ему коротко и жестко. Хрустнули зубы.

— А-а-а! — взвыл Рубчик. — Чего?

Бритый бросил короткий взгляд на Машу. Конечно, она их запомнит и все выложит полиции. Он сунул руку в карман и нащупал там нож.

— Она ж сама, — ныл Рубчик, выталкивая языком кровь и осколки двух зубов изо рта.

— Сама? — волком обернулся к нему Нежданов. — Это как? Как тогда? С братом моим? Да? Ты ту девчонку резал, Сёмка?

— Нет! — перекрестился дрожащей рукой Сёмка, глядя на Нежданова снизу вверх. — Ей-богу, не я! Он сам все.

— Сама! Сам! — прохрипел бритый. — Потом с тобой разберусь. Бери мешок и вали отсюда. Я щас.

Рубчик схватил добычу и проскользнул в дверь. Бритый подошел к Маше.

— Слушай сюда, — сказал он. — Ты наши лица не запомнила. Поняла? Будут спрашивать — мели что угодно. Мол, кривые, косые, китаёзы или татары. Но не дай бог тебе, девка, нас выдать. Не дай бог. Я тебя найду. А если я тебя найду, то все это, то, что сейчас с тобой сделали, раем покажется. Поняла?

Маша продолжала тихо выть, не реагируя на слова бритого.

— Поняла? — сказал он громко и грубо потряс Машу за плечо.

Не поднимая глаз, она кивнула.

— Запомни же. Найду тебя, не спрячешься.

Он быстро вышел, понимая, что делает глупость, оставляя свидетеля. Но быстро переключился на другой вопрос: а так ли уж Андрюшка был виноват в том, за что его послали на каторгу? Не взял ли он на себя вину товарища? И если это так — рука бритого снова нырнула в карман, где лежал нож, — то кому-то придется ответить. Вот разберется он с заказчиком, а потом, не торопясь, примется вызнавать у Сёмки, как же все было на самом деле.