Рябиновая ветка

— Он, — растерянно и сокрушенно сказал Саша. — Этот самый, мастер урожая, Кудерьков. Каков старик! Орел!

Мы немного постояли, обсуждая, как нам быть: ждать ли своих эмтеэсовских попутчиков или ехать дальше.

— Нет уж, поедемте, — решительно настоял Саша. — Времени тут терять не будем. А вот приедем в Тюбук — там и зайдем в чайную. За дорогу от Тюбука до Свердловска ручаюсь. А тут еще всякое может случиться. Как бы на дороге ночевать не пришлось.

Степная часть дороги осталась позади. Все чаще стали встречаться леса. В одном месте справа шел сплошь березовый лес, без примеси других пород, а напротив — великолепный мачтовый сосняк, тоже без единого деревца других пород. Мы подивились этому. Ведь лес разделяла только дорожная просека, шириной метров сорок-пятьдесят. Неужели ни одно зернышко сосны и семечко березы не перелетело через дорогу? Видно, хороший лесник ведет здесь свое большое хозяйство.

Мы спокойно любовались дорожными картинами Урала. Скоро показался Тюбук — большое оживленное село. Сколько машин, подвод стояло перед чайной! Можно подумать, что в районе какой-то съезд или праздник.

Чайная была полна посетителей. Собрались шоферы и возчики со всей округи. Велись разговоры о семенах, близкой теперь весне, запасных частях. Районный клуб! Здесь встречались знакомые, не видевшие друг друга по нескольку месяцев.

Высокий мужчина в собачьей дохе кинулся к нашему шоферу:

— Саша! Друг! Опять к нам в колхоз?

— Нет, на проход — в Свердловск!

— Что же ты, Саша, друг милый, так и не заехал? Ведь сколько тебе пшеницы за летнюю работу выделили… Так и лежит, ждет хозяина.

Саша оживился. Пошли между приятелями такие разговоры, такие воспоминания о последней уборочной кампании, что мы слушали-слушали и, не видя им конца, решили напомнить Саше, что пора нам в путь-дорогу.

— В путь — так в путь! — весело согласился Саша.

А эмтеэсовских попутчиков все еще не было. Ждать их мы не могли. Кузнецов нервничал, смотрел поминутно на часы. Мы заказали обед для наших попутчиков, попросили Сашиного знакомого передать им привет и тронулись.

— А что, — спросил в машине Кузнецов, — признайся, Саша, испугался в степи? Ведь могли заночевать?

Шофер посмотрел через плечо на Кузнецова и самоуверенно ответил:

— Чего ж тут бояться?.. На фронте не такое бывало, а не пропали.

Все уверяли нас, что дальше дорога будет хорошая, и мы можем быть спокойны.

И нас не обманули. Все лучше становилась дорога. Большой поток машин шел навстречу. Даже не верилось, что всего несколько часов назад мы сидели в степи, завязнув в снегу.

Саша увеличивал скорость. Кузнецов повеселел.

Без пятнадцати минут пять наша машина просигналила у заводских ворот, и они тотчас распахнулись. Кузнецов облегченно вздохнул, а Саша не удержался и хвастливо обронил:

— Как по расписанию!

1952 г.

РЯБИНОВАЯ ВЕТКА

Весной Сергей Охлупин закончил камнерезное отделение художественного училища, и его направили в артель на старинных мраморных разработках с наказом помочь молодым мастерам по камню.

На маленькую станцию, окруженную со всех сторон молодым кудрявым березовым лесом, дачный поезд пришел вечером. Мальчик показал дорогу в поселок.

Обыкновенная тихая сельская улица, заросшая мягкой, общипанной коровами травой, начиналась сразу за лесом. Две особенности бросились в глаза: яркие цветы во всех палисадниках перед окнами и обилие мрамора. В центре, где поселок расходился на две длинные прямые улицы, стояла высокая мраморная фигура Владимира Ильича Ленина, глыбы неотесанного серого и красноватого камня лежали возле домов, а в одном месте Сергей увидел скамеечку на толстых мраморных тумбочках.

Темнело, и надо было поторопиться с ночлегом. Двое мужчин, разговаривая, сидели на бревнах. Сергей подошел, и они замолчали, вглядываясь в него.

Перед ними стоял невысокий паренек с бледноватым лицом, не тронутым загаром. Из-под серого новенького пиджака виднелась голубая рубашка, пестрый галстук был повязан широким узлом, новенькие ботинки уже успели запылиться.

«Городской человек», — определили сидевшие на бревне. Сергей поставил на землю два черных чемодана, обшитые по уголкам желтой кожей, и поздоровался.

— Здравствуйте! — сдержанно ответили они.

— Где тут можно переночевать?

— Вы по каким делам приехали? — спросил, слегка шепелявя, плечистый мужчина в гимнастерке, с рыхлым неулыбчивым лицом, и из-под жиденьких светлых усов сверкнули белые не по возрасту зубы — наверное, вставные.

— К мраморщикам.

— На завод?

— В артель.

— У нас артель по-старому заводом называют. Я — председатель артели. Документ есть?

Он небрежно взял толстыми пальцами путевку, недовольно хмуря брови, такие же светлые и редкие, как усы, и долго рассматривал ее, пожевывая губами.

— Что ж они там вроде ничего не знают, — неодобрительно отозвался он о своих городских начальниках. — О работе послезавтра поговорим, с утра в район уеду. Где же ему остановиться? — спросил он худого мужчину в темном костюме и добавил: — Наш технорук…