Рябиновый клин

Интересная деталь: коробка сделана была из тонкой сухой бычьей кожи и, открываясь, превращалась в барабан – если вынуть плюшевую начинку. Палочки тоже присутствовали в комплекте, и с барабаном оркестр был просто изумительно оснащён той необходимой пульсацией ритма, без которой музыка любого ансамбля похожа на иноходь хромой кобылы; с барабаном же оркестр, да ещё военный, – суть истинно армейский авангард, возжигающий боевой дух в воинских сердцах!

(А пионерский горн, произнесём мы чуть ниже тоном, гораздо позже купили в «Культтоварах», и он тоже весьма пригодился для истории оркестра желдоршколы станции Вязники Горьковской железной дороги.)

Станция подходила Вере Самойловне по двум причинам: она находилась за сто первым километром и, судя по благообразному вокзалу, свеже-окрашенному в жёлтый цвет, по отсутствию косых горбылей и грязно-кирпичных заборов, здесь жили нормальные люди, и значит, непременно должна быть школа, а школе необходим оркестр.

Она и создала этот оркестр буквально за полгода простым и самым логичным по её мнению способом: дала объявление в газете, и инструменты разной сохранности стали приплывать из самых неожиданных мест, – из Мстеры, Гороховца, Холуя… даже из Пировых Городищ, – порой, из глуши невероятной, – и привозили их самые неожиданные люди. Эх, повторяла полушутя Вера Самойловна в конце жизни, а вот скрипочки Страдивари я так и не дождалась.

Спустя много лет, умирая от рака в Народной (бывшей земской) больнице города Вязники, она говорила Сташеку:

– Я понимала, где оказалась. Это ведь самое нутро России. Купеческие, дворянские гнёзда, непременное домашнее музицирование, а значит, инструменты, выписанные из парижей-марселей-лиможей… Да, потом, в дни Великого Террора, многое было сожжено по поместьям, но многое и растащено. Слава богу, не перевелись мародёры в нашем народе! Скажу тебе прямо: я всегда предпочту мародёра идейному товарищу. Ибо, при прочих равных, есть надежда, что в его руках, ну, в крайнем случае, в нужнике на задах огорода, может сохраниться культурное наследие нации.

Тут Сташек опять пропустил – речь ведь шла о музыкальных инструментах; при чём тут мародёры и нужники, тем более идейные товарищи!

А потому вернёмся к оркестриону.

Вера Самойловна, замечательно чуткий музыкант, создатель и дирижёр школьного оркестра, в механике ни черта не понимала, а обнажить перед местным умельцем изношенное нутро инструмента опасалась; говорила, вот если б его как-нибудь до Москвы дотащить или пригласить сюда специалиста из Музея музыкальных инструментов. Так ведь это в какие деньги станет: за билет туда-обратно вынь да положь, а сама работа во что обойдётся – страшно представить. Нет, это уже потом, со вздохом говорила она, это уже после нас…