Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны

Письмо Владимира было полно любви, оно содержало обращение к каждому из семьи, а в конце содержало приписку:

Маша, расскажи обо мне Соне Кругловой. Скажи, что я желаю ей счастья. Того, что было между нами, я никогда не забуду.

«Что было?» – подумала Маша, в десятый раз перечитав письмо брата. Соня ничего ей не рассказывала, кроме своих несбывшихся надежд.

Своим недоумением Маша поделилась с мужем, и тот сразу же спросил:

– Ты знаешь, кто отец Варвары?

Маша несколько секунд, не мигая, смотрела на Дмитрия, затем в беспокойстве прошлась по комнате.

– Да нет же, Митя, не может быть. Она бы поделилась со мной. Зачем было скрывать?

– И все же? Ведь мы об этом ничего не знаем. Когда у Вари день рождения?

Несколько дней Маша провела в раздумьях. И вот они с Митей в коммуне.

Маша наблюдала за подругой и раздумывала: сказать? Нарушить уравновешенную жизнь? Внести в Сонечкин с таким трудом налаженный мир новую смуту? Нельзя говорить.

Но как не сказать? Ведь Владимир просил – хотел, чтобы она знала… Однако он не представляет, как здесь все изменилось.

Пока Соня писала записку матери, супруги Смиренные спорили на крыльце.

– Она имеет право знать правду, – настаивал муж. – Она же молится о нем как об усопшем!

– Ты уверен, что она молится? По-моему, Соня целиком занята строительством коммунизма.

– Маша, не нам решать. Владимир просил передать.

– И что она станет делать? Поедет к нему? Она не жена, ее никто не выпустит.

– Она будет знать, что Владимир жив.

Перед самым отъездом, уже когда подвода ждала их на дороге и Миша с отцом Дмитрием немного опередили женщин, Маша обняла подругу и спросила:

– Соня, почему ты не сказала нам тогда, что ждешь ребенка от Владимира?

Соня споткнулась, остановилась.

– Откуда ты узнала?

– Догадалась. Скажи, а если бы ты вдруг узнала, что… Ну, что его не расстреляли тогда. Что он выжил…

Соня посерела лицом. Затем медленно, пятнами, на скулах проявился румянец.

В беспокойных глазах вспыхнул огонь.

– В тюрьме? В лагере? Маша, не молчи! Где он?

– Тише, тише, Соня. Он за границей. Мы не знаем точно где. Но он жив.

И Маша наизусть прочла Соне письмо брата. А последние строчки повторила несколько раз.

Потом Маше пришлось еще долго говорить, чтобы вывести подругу из состояния шока. Но подвода ожидала их, пора было уезжать. У Маши долго перед глазами стояла одинокая фигура Сони на проселочной дороге – в телогрейке, кирзовых сапогах и красной косынке. Но ни о чем таком Маша не стала рассказывать теперь Сониной матери. Постаралась поддержать – все они теперь нуждались в поддержке.

* * *

Этой весной две церкви Троицкого ансамбля заняли под ремонтно-строительное управление. Службы пока еще проводились в одной, но и отец Дмитрий, и протоиерей знали наверняка, какая судьба ожидает приход. Ничто не обещало перемен к лучшему. В этот год отец Сергий занес последнюю запись в городскую летопись. Он привел в порядок все бумаги и подготовился ко всему, что бы ни произошло.