Сколько прошло времени? Может, час, может, больше. Ей велели лежать, потому что крови взяли много.
Ася осталась на кушетке и видела все, что происходит за ширмой. Видела, как устанавливают штативы с физраствором, как хирург колдует, зашивая, словно куклу, безвольное тело Вознесенского. Но оно дышит. Дыхание это прерывисто, трудно, неровно.
Ася, как заклинание, повторяла, следя за ирреальным теневым действом: «Дыши, дыши!»
И потом, когда в палатку просочился рассвет и тени от лампы стали синими, она повторяла, глядя на профиль, отпечатанный на белой ширме:
– Дыши. Дыши.
Чтобы ненароком не заснуть от слабости, то и дело щипала себя за руку. Ей казалось: засни она, и Вознесенский бросит дышать. Ася была уверена, что только ее волевое усилие заставляет его легкие вбирать и выбрасывать воздух.
– Дыши, Вознесенский, дыши…
Вошел санитар и потушил лампу. Тени исчезли.