Рябиновый мед. Августина

— Да плевали они на наше наказание! — не выдержал физкультурник. — Они у малышей хлеб отнимают, это известно! Никто из них с голода не опухнет!

— Вы это знаете и молчите? — живо обернулась в сторону Абрамова начальница. — Где же ваша педагогическая совесть? Что же вы не встали на защиту малышей?

— А я жить хочу, Тамара Павловна, — ехидно отозвался физкультурник. — Беспризорнички и финку под лопатку всадить не побрезгуют!

Педсостав взорвался в ответ на последнюю реплику. Поднялся настоящий гвалт. Тамара Павловна стояла перед коллегами, прикрыв ресницами глаза. Августина отметила про себя, что все их последние собрания превращаются в крик. И Тамара Павловна делает вид, что ей это по душе. В ее позе читалось некоторое всезнающее удовлетворение. В этом шуме, в этом якобы хаосе мнений начальница пыталась держать лицо, делала вид, что нарочно выжидает момент, когда можно вклиниться и одним неожиданным словом, фразой развернуть это бушующее море в другое направление.

Не тут-то было. Коллеги еще не научились воспринимать новую начальницу всерьез. Она была временно исполняющей обязанности.

Коллеги не удовлетворились общими фразами. Они начали вспоминать примеры из практики, и это грозило затянуться надолго.

— Я захожу к ним в спальню, а они развалились и в карты режутся! — докладывал физкультурник. — Здоровые бугаи! На них пахать можно, а их в детский дом определили.

Ангустина вдруг заметила, что начальница смотрит прямо на нее. «Знает о ночном происшествии? Вообще-то сторож не из болтливых. Дети проговорились? Сейчас спросит, как получилось, что дежурный воспитатель выходила за пределы замка. Тогда скажу, что никуда не отлучалась, а ходила проверять, закрыта ли входная дверь. Что дети испугались грозы, и потому… Нельзя же признаться, что бегала проверять во флигель сына? Это — нарушение. За это можно и выговор схлопотать».

Августина спокойно выдержала взгляд Тамары Павловны.

— Августина Тихоновна, а вы почему молчите? — спросила начальница. Реплики коллег постепенно иссякли, все обернулись к ней.

— О чем?

— Да, собственно, по вопросам дисциплины, — усмехнулась начальница, оглядывая коллег. Призывая всех усмехнуться вместе с ней. Но коллеги, разгоряченные спором, не сумели оценить предложение.

Августина встала.

— Если вы хотите знать мое мнение, — негромко начала она, — то я считаю, что, кроме наказания, большое значение имеет и поощрение.

— Что вы имеете в виду? Мы что же, медальки им давать должны?

— Может, и медальки. Грамоты, благодарственные листы. Детям очень важно в чем-то быть хорошими. Хоть в чем-то.

— Вот это правильно! — поддержала пионервожатая. — А то мы их затюкаем совсем!

— Или они нас! — огрызнулся физкультурник.

— За что же им грамоты, если они работать не хотят, учатся через пень-колоду?

— С чего же они будут работать или, например, учиться, если они беспризорники бывшие? Их никто к труду не приучил, — возразила Августина. — Но каждый из них чем-то отличается. А если нет, то надо дать им такую возможность.

— Это как же? — усмехнулась Слепцова уже не столь уверенно. — Растолкуйте нам, пожалуйста.

— Нужно сделать так, чтобы каждый воспитанник чем-то был занят, чему-то учился.

— Да они и так все обязаны учиться в школе.

— Я не о школе. Нужно организовать кружки, чтобы у детей совершенно не оставалось свободного времени. Они должны быть заняты всегда, и заняты тем, что им интересно,

— А что им интересно? В карты резаться!

— Да многое. Каждый из нас мог бы вести свой кружок как общественную нагрузку.

— А это мысль! — оживился физкультурник. — Если бы мне помогли оборудовать тир, я бы взялся за кружок военного дела.

— Я могу драмкружок, — подхватил библиотекарь Слава. — Или «Синюю блузу».

Августина заметила, что Слепцова снова прикрыла взгляд ресницами. Пережидает.

— Давно пора хор организовать! — подхватила Тучкова.

— Ну а вы, Августина Тихоновна, насколько я понимаю, хотели бы организовать кружок рукоделия?

Она снова старалась поддеть ее! «И за что она меня так ненавидит?» — удивилась Августина.

— А почему бы и не рукоделия? — услышав подвох в тоне начальницы, вступился физкультурник. — Они ведь ни черта не умеют! Ни пуговицу пришить, ни заплатку поставить! Как жить-то будут неумехами?

— Могла бы и рукоделия, — спокойно согласилась Августина. — Но еще могу обучать оказанию первой медицинской помощи. Я когда-то работала в госпитале.

После этой фразы начальница сникла. Она согнала с лица насмешку и в раздумьях покачала головой.

— Вот увидите, коллеги, — скептически заявила Тучкова, — мы будем из шкуры лезть, а детки наши наплюют на наши усилия. Как всегда.

— Попробовать можно!

— Ну что ж, коллеги, будем голосовать? — спросила начальница.

Всем надоело собрание в душной библиотеке, за кружки проголосовали единогласно. Осталось заручиться поддержкой в РОНО.

На лестнице Августину догнал физкультурник:

— Послушайте, Августина Тихоновна, где вы нашей Мухе умудрились дорогу перейти?

Она плечами пожала.

— Вот Наталья была человек! А эта…

Августина только улыбнулась:

— Извините, Федя, я побегу домой. Уже полдня выходного пролетело.