Рядом с нами

У себя в доме гитлеровцы не делали секрета из целей организованной ими войны. В своих министерствах они говорили как в воровском шалмане. В разговоре между собой рейхсминистры широко использовали жаргон уголовников. Обвинитель представил суду документ, обнаруженный советскими властями в архиве Геринга. Это стенограмма совещания, проведенного 6 августа 1942 года уполномоченным по четырехлетнему плану с рейхскомиссарами оккупированных областей и представителями военного командования. Тема совещания — продовольственное положение.

Геринг говорил о Европе "от Атлантики до Волги и Кавказа". Но как кощунственно выглядела география в устах фашистского рейхсмаршала!

"У ворот Рурской области лежит богатая Голландия. Она могла бы послать нам в этот момент значительно больше овощей".

"Затем Бельгия — бедная страна. Но все же… не забудьте при этом поставить мне пятьдесят тысяч тонн… зерна. Мяса вы не имеете, я его также не хочу. Сахара я хочу иметь двадцать тысяч тонн, картофеля — пятьдесят тысяч, фруктов — пятнадцать тысяч".

"Франция. Раньше мне все же казалось дело сравнительно проще. Тогда это называли разбоем… Теперь формы стали гуманнее. Несмотря на это, я намереваюсь грабить и именно эффектно… Для меня неважно, что каждая француженка будет бегать вокруг, как размалеванная проститутка. Она в ближайшее время больше ничего не купит… Я ей покажу, что значит защищать немецкие имперские интересы".

"Я надеюсь, что скоро мы будем иметь коптильни и сможем пропустить через них в большом объеме неслыханное рыбное богатство Азовского и Каспийского морей. Генерал Вагнер, с икрой мы поступим половина на половину: половина армии и половина родине…

Бакке (реплика с места): Столько он не получит.

Геринг: Все же половину он получит, если он это завоюет. Мы придерживаемся точки зрения: добавочный лакомый кусок ест тот, кто завоюет страну".

"Я забыл одну страну, потому что оттуда ничего не. возьмешь, кроме рыбы. Это Норвегия".

Вот каким языком говорили о Европе «избранные». Свою речь на этом совещании Геринг закончил прямой угрозой. Он сказал всем своим рейхскомиссарам, что ежели они не выполнят поставок, то "тогда мы будем вынуждены встретиться в другом месте".

Угроза Геринга сбылась. Несколько участников этого совещания: Розенберг, Заукель, Зейсс-Инкварт, Франк и другие — встретились сейчас с Герингом в другом месте, на скамье подсудимых. Что ж, для бандитов, сделавших грабеж и убийство программой целого государства, скамья подсудимых — самое подходящее место для их последней встречи перед виселицей.

ПОЧЕРК ПРЕСТУПНИКОВ

У каждого преступника свой почерк. Опытному криминалисту достаточно только взглянуть на взломанный сейф, и он быстро определит, кем украдены деньги. Этой особенностью характеризуются не только домушники и медвежатники. Гитлеровцы тоже имели свой преступный почерк. Куда бы ни приходили фашисты — в Прагу, Варшаву, Белград или Минск, — они начинали свою деятельность одним и тем же: закрывали школы, жгли библиотеки, грабили музеи.

Надо отдать им справедливость: даже в своих публичных выступлениях рейхслейтеры и рейхсфюреры стеснялись называть себя культуртрегерами. Наоборот, они звали немцев не вперед, а назад, к временам не то питекантропа, не то тигра-саблезуба. Гитлер говорил: "Мы варвары и мы хотим быть варварами. Это почетное звание".

Они клеветали даже на прошлое земли. Во времена питекантропов не было ни танковых армий Гудериана, ни газовых печей Освенцима, а тигр-саблезуб выглядел просто кроликом рядом с эсэсовцем.

Начиная войну против СССР, авторы "плана Барбароссы" предусмотрели все: не только уничтожение нашего настоящего, но и нашей истории. Если Кейтель в генштабе разрабатывал стратегический план агрессии, а Геринг готовился к экономическому разграблению, то Розенберг задолго до начала войны в специально созданном «Эйнзацштабе» разрабатывал директивы по вывозу культурных ценностей нашей страны. Гитлеровцы причинили такой огромный ущерб культуре Советского Союза, Чехословакии, Польши и Югославии, что этот вопрос явился темой для специального выступления советского обвинителя. Документы, представленные Трибуналу, навеки пригвоздили бывших руководителей Германии к позорному столбу истории. Я не говорю о количестве закрытых школ и количестве сожженных клубов — эти цифры огромны. Но, как нам ми трудно, все школы и все клубы мы в конце концов отстроим и откроем вновь. Но многое из разрушенного гитлеровцами, как это ни прискорбно сознавать, люди не могут ни воссоздать, ни восполнить.