Рядовой авиации

Спустя несколько минут подошли двое, начали обрабатывать обожженные места. Все как следует. Закончив обработку, так же молча отошли в сторону, тем самым показывая, что работа закончена.

— Все, пошли, — сказал крестьянин, взяв за плечи Евгения.

— Спасибо за помощь! — поблагодарил Борисенко. — И вот вам мой совет: топайте вы на восток, придут немцы — всех перестреляют. Прощайте!

— Пошли теперь, поешь, заночуешь, а завтра…

— Завтра здесь будут фашисты. Нет, дорогой, за все спасибо, а я пошел, пока ночь. Днем мне путешествовать в таком виде небезопасно.

— Тогда вот что… — И крестьянин дал совет, по какой дороге идти, направил в село, где жила его сестра, рассказал, как ее найти, и Борисенко снова тронулся в путь. Это было где-то в районе населенного пункта Картуз-Березы.

На пути лежало село. В один из домов он постучался, отрекомендовался. Его пригласили. Там какой-то сержант спал на полу в соломе.

— Кто это?

— Танкист. Как и вы, обгорелый. Спасся один из горящего танка.

— Надо разбудить его, вместе будем добираться.

— Пусть поспит пока, а вы поешьте, небось голодны?

И только сейчас Борисенко вспомнил, что он уже почти сутки ничего не ел. И есть не хотелось. Да и не может есть. Лицо распухло, рот не раскрывался, а жевательные движения вызывали нестерпимую боль. Кое-как с помощью хозяйки — руки тоже обожжены и забинтованы — он утолил голод, попив молока, разбудил танкиста, и они вдвоем тронулись в путь. Светало. До полудня шли по шоссе, никого не встретили. Шли молча, потому что и тому и другому больно было разговаривать. Но вот из леса послышалось: «Стой, кто идет?»

Оказалось, здесь расположилась потрепанная в бою пулеметная рота, которая, потеряв всякую связь со своей частью, двигалась на восток. Танкист куда-то исчез, а летчика чуть было не застрелил сержант, приняв его за диверсанта. Он уже вытянул пистолет из кобуры; Борисенко, преодолевая боль, тоже держался в кармане за пистолет, который был все время на боевом взводе.

Но до стрельбы не дошло. На пути стал комвзвода.

— Ты что, одурел? Тебе теперь все кажутся диверсантами! Не видишь, что человек наш, к тому же раненный. Держись меня, парень!

Евгений послушался, пошел рядом с комвзвода, а сержант еще долго ворчал, косо поглядывая на пришельца.

Выбрались на шоссе. Борисенко осмотрелся. На восток двигались несколько подвод с пулеметами. Не прошли и километра, как по ним с противоположной стороны шоссе открыли огонь. Падали раненые, убитые, завязалась перестрелка. Рота отступила в лес. Стрельба продолжалась. На пути — какая-то яма. Борисенко свалился в нее. Сверху на него — комвзвода. Но вражеская пуля опередила его, он свалился замертво. Бой утих. Сержанта не слышно, видимо, тоже погиб. Порядок нарушен. Но движение на восток продолжалось. Шли лесом, набрели на тропку, которая привела к речушке, через нее — полуразрушенный мостик. Люди начали в спешке перебираться через мост, и опять застрекотали фашистские автоматы. Люди с моста попадали в воду, а другие залегли и открыли ответный огонь.

Бой утих внезапно, как и начался. Рота как боевая единица перестала существовать, остатки ее действовали разрозненно.

К вечеру подошли к Барановичам. Город весь в огне. Только что группа вражеских бомбардировщиков в сопровождении истребителей бомбила город. Бомбардировщики бомбят, а истребители их прикрывают. От кого? В небе ни одного нашего истребителя.

Сделав свое подлое дело, бомбардировщики отошли, а истребители, пикируя, расстреливали все то, что не уничтожили бомбардировщики. Ад кромешный. Глазами летчика наблюдал все это Борисенко. Нет, думал он в ожесточении, я сам себя перестану уважать, если не испытаю удовлетворения от того, как от моих бомб будут гореть фашистские города. Мстить, уничтожать фашистскую гадину за поруганную родную землю — в этом теперь смысл жизни!

Фашистские стервятники улетели, город продолжал гореть, а жизнь пошла своим чередом. Появились люди, машины, грузили раненых. В одну из машин посадили и Борисенко. Машина тронулась в путь, на восток. На Минск.

Недалеко от Барановичей натолкнулись на танк с крестом. Шофер не растерялся, обогнал его и на полном газу погнал машину по шоссе. Дорога извилистая, стрелять из танка неудобно, на это и рассчитывал шофер. Танк не стрелял. Он решил раздавить грузовик и пошел за ним вдогонку. Дорога не совсем ровная, на ухабах грузовик подбрасывает, а в кузове ведь раненые. Они страдают, но понимают и молчат.

Танк стал отставать и наконец прекратил погоню. Тяжело перенесли раненые эту тряску, но зато остались живы.