Рядовой свидетель эпохи.

В то же время более детальный анализ взаимодействия пучка электронов, эмитируемых катодом электровакуумной лампы, находящегося в состоянии циклотронного резонансами облучаемого шумоподобного электромагнитного потока, приводил к выводу: такой пучок электронов и не должен принимать шумоподобное излучение. Причина в том, что на электронный пучок, вращающийся в скрещенном электромагнитном поле, при облучении его шумоподобным электромагнитным полем типа «белого шума» равновероятно воздействие как синфазных составляющих этого поля, так и противофазных составляющих. Результирующий эффект — взаимная компенсация таких взаимодействий. Пришлось в теоретических расчетах ориентироваться на параметры существующих радиометров и прогнозируемых на ближайшее будущее, а также с нетерпением ждать разрабатываемого для нас радиометра.

Однако срок адъюнктской подготовки неумолимо приближался к концу. Пришлось подналечь на теоретическую проработку динамики следящего контура самонаведения системы обнаружения цели при использовании в ней радиометра — нелинейного и нестационарного элемента структурной схемы системы. Оценить возможности системы самонаведения с современными радиометрами и радиометрами ближайшего будущего. Параллельно я продолжал все же и лабораторные эксперименты с радиометром ИМШ-1. В этот последний период работы над диссертацией удалось обнаружить новый источник шумоподобного излучения — излучение трущихся металлических поверхностей.

Эта последняя часть моей диссертационной работы проходила в авральной, нервозной обстановке. Перессорился со всеми чиновниками, пытающимися поставить себя над наукой, нажил немало недоброжелателей среди них. Как следствие этого мне был назначен дополнительный, третий оппонент с радиотехнического факультета академии, профессор, доктор технических наук, которого в то время я мало знал. Как потом я убедился, человек он был очень принципиальный и очень порядочный, но мою защиту он поставил под неожиданный удар. После просмотра моей диссертации он пригласил меня на беседу, это было буквально за несколько дней до объявленной защиты. Не сделав никаких замечаний по теоретической части диссертации, он заявил мне, что электронные лампы моей конструкции не могут в принципе работать.

Я буквально остолбенел от такого заявления и не сразу пришел в себя, чтобы задать вопрос о причине такого заключения. Оказалось дело вот в чем. У меня в тексте диссертации был приведен фотоснимок моих ламп с разбитыми частично колбами для того, чтобы лучше была видна конструкция и расположение электродов. Через стеклянные колбы, покрытые внутри распыленным блестящим веществом, появляющимся в результате технологической операции по улучшению вакуума колбы, внутренняя конструкция на фотографии видна плохо. Поэтому мне и пришлось разбить колбы. Мой же новый уважаемый оппонент понял ситуацию так, что я и работал с такими разбитыми колбами. Не помню, что я ответил в тот момент своему оппоненту, потому как в голове у меня мгновенно промелькнуло множество мыслей. Я был доволен тем, что по теоретической части диссертации практически не было замечаний, а я больше всего боялся за эту часть работы, за недостаточную корректность оперирования с элементами статистической радиотехники, в которой, как хорошо было известно, мой новый оппонент был великим специалистом. Кроме того, математические выкладки по этой части не были у меня упорядочены должным образом. Стало мне сразу ясно и то, что оппонент не может поверить, что адъюнкт электротехнического факультета мог сам каким-то путем создать специальные электровакуумные лампы и с ними экспериментировать. Таких прецедентов в истории радиотехнического факультета, а, следовательно, и в истории всей Академии еще не было. Первым моим порывом было сразу пригласить недоверчивого оппонента в нашу лабораторию и показать в действии мой приемник и злополучные лампы. Но тут же подумал — это лучше сделать на защите. С такими мыслями я и откланялся.

На защите диссертации два моих оппонента высказали полностью положительные мнения и выводы по работе. Третий же оппонент провозгласил такой вывод: поскольку, дескать, он не может оценить корректность эксперимента, он воздерживается от какого либо вывода по всей диссертации. Такой вывод дополнительного оппонента вызвал бурное неудовольствие всего факультетского ученого совета и сработало в мою пользу. Почти все члены совета знали о моих экспериментах, одни со слов профессора А.А. Красовского, другие бывали в нашей лаборатории и видели работу нашего циклотронно-резонансного приемника в действии. Голосование было единогласным в мою пользу. В дальнейшем с моим «черным» оппонентом у меня были самые добрые отношения.

СТАРШИЙ НАУЧНЫЙ СОТРУДНИК

(Материал несколько специальный, для тех,

кто небезразличен к истории Военно-воздушной инженерной академии

имени профессора Н.Е. Жуковского)