Рядовой свидетель эпохи.

В 1936 году Тухачевский, развивая бурную деятельность, пошел на прямой заговор с верхушкой вермахта, которая состояла еще полностью из верхушки рейхсвера. Много страниц автор книги уделяет этому заговору, логической связи фактологического материала, подтверждающего собственноручные показания Тухачевского о разработке им в 1936 г. плана поражения Красной Армии в случае нападения Германии на СССР. Тут и встречи Тухачевского с Рунштедтом во время участия в церемонии похорон английского короля Георга V в Лондоне, и дружеское общение советского и немецкого атташе в Лондоне Путны и фон Швеппенбурга (и Рунштедт, и Швеппенбург принадлежали к кругу германских заговорщиков). И то, что Тухачевский по возвращении из Лондона провел стратегические игры, основными участниками которых были его единомышленники. И участие Уборевича по его настоятельной неофициальной просьбе в маневрах вермахта в конце 1936 года. Причем Уборевич «... еще в январе 1936 г. при встрече с помощником германского военного атташе в Варшаве майором Кинцлером высказал такую просьбу... Кинцлер, к моменту нападения Германии на СССР — полковник... глава специальной службы генштаба по контролю за деятельностью разведок на русском направлении. Наиболее существенным из его предвоенной биографии является то обстоятельство, что именно он представил подробный доклад об укрепленных районах СССР на западных границах, боевом расписании советских войск, мобилизационных мерах СССР, промышленных резервах Советского союза и возможных стратегических планах Москвы. Именно доклад Кинцлера послужил основанием для более тщательной доработки «Плана Барбаросса».

Тут, конечно, у каждого читающего эти строки возникнет неизбежно вопрос: а где он взял все это? Прямого ответа на такой вопрос у Мартиросяна нет, но подозрение прямо падает на Уборевича. Очень интересна и такая информация, приведенная в книге: «... в период присоединения территории Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР в 1939 г., советскими органами госбезопасности в одной из Львовских тюрем было захвачено доверенное лицо главы абвера Канариса, — бывший штабс-капитан царской армии, граф Александр Сергеевич Нелидов, угодивший в польскую кутузку по обвинению в шпионаже в пользу Германии (что соответствовало действительности) — он был направлен в Польшу с разведывательным заданием лично от Канариса». Тут мне не терпится высказать такую мысль. Среди послереволюционных эмигрантов из высших слоев того общества, надо полагать, было много не только парижских таксистов, о чем широко известно, но и тех, кто подался, конечно, по приглашению, в разведки французские, германские, английские и другие. И они, думается, при своем великолепном образовании и знании многих иностранных языков небезуспешно отрабатывали неплохую плату за свой труд. Это так, к слову.

Послушаем, однако, Мартиросяна дальше: «Пройдя по контразведывательным инстанциям Нелидов, в конце концов, оказался в руках разведки Лубянки. В первой половине 1941 блистательные асы советской разведки Василий Зарубин, Зоя Воскресенская и Павел Журавлев «разговорили» Нелидова, и выяснилось следующее. Александр Сергеевич, оказывается, принимал участие в командно-штабных учениях на рубеже 1936 — 1937 гг. и, обладая великолепной памятью и военной эрудицией, в точности изложил всю игру на карте с указанием дислокации германских войск, в т.ч. и по номерам, количеству вооружении и т.д. Как вспоминает в своих мемуарах 3. Воскресенская, в память ей запали синие стрелы , направленное к границам Белоруссии, на вопрос о смысле которых Нелидов пояснил, что на финальном этапе этих игр Минск предполагалось занять на пятый день после внезапного вторжения германских войск в СССР... (Минск, как известно из истории, пал, правда, на шестой день...). Подчеркиваю (это слова Мартиросяна — В.Ф.), что игры происходили на рубеже 1936 — 1937 гг., когда у Германии еще не было общей границы с СССР, когда сам вермахт еще мало был похож на тот, что вторгся в нашу страну 22 июня 1941 г., когда еще сам Гитлер даже не знал, когда он сможет начать войну...»

Поясняя приведенные факты Мартиросян резюмирует: «дело тут в следующем. В собственноручных показаниях от 1 июня 1937 г. Тухачевский сообщил следствию, что во время проходивших под его руководством весной 1936 г. стратегических игр в Генштабе он вместе со своими сообщниками обсуждал вопрос о вредительско-подрывных действиях на западных границах СССР в случае войны с Германией. Чудом сохранившиеся скудные сведения об этих играх свидетельствуют о том, что Тухачевский составил задание для игр на редкость неадекватно как международной, так и военной ситуации вокруг СССР. И вот после этих игр в нашем Генштабе немцы проводят в конце 1936г. свои командно-штабные игры и приходят к тем выводам, которые указаны выше.