Рядовой свидетель эпохи.

Командование старается чем-то занять свое воинство. Всех уцелевших танкистов свели в одну роту, сформировали экипажи, но танков пока нет.

Командиром батальона назначен известный своими боевыми делами майор Павел Иванович Громцев, начальником штаба — капитан И.Ф. Симоненко, помощником начальника штаба — старший, лейтенант Сергеев, помощником комбата по политчасти — майор Шестопалов, начальником связи -старший, лейтенант Чугров, помпотехом батальона — старший лейтенант Волошин, командиром нашей танковой роты — старший лейтенант В. Садохин, с которым атаковали в одном экипаже злополучный для нас Ляук, где он был ранен на вылет в кисть руки, а мы вчетвером, спустя некоторое время погорели в своем танке. Все хорошо знакомые и уважаемые командиры. Механики-водители тоже как на подбор: старшина Николай Казанцев, мы с ним горели под Дойчендор- фом, а теперь — в одном экипаже, старшина Сергей Слесаренко, старший сержант Владимир Семенов, старшина Александр Митькин, сержант В. Сергеев,...

Но служба без танков становится все скучнее и скучнее. Увеличиваются, множатся всевозможные караулы и наряды на них, это не вызывает у нас энтузиазма, как всегда и повсюду в армии. Политработники пытаются организовать экскурсии в Берлин, в Освенцим, который находился километрах в двадцати от нашего месторасположения. Но с транспортом почему-то туго. В Берлин съездила лишь небольшая группа офицеров, в Освенциме побывать довелось, но впечатление от него осталось какое-то не такое, о каком писали тогда все газеты.

В рамках тактических занятий «пешим по танковому» сходили на реку Вислу и искупались в её ледяной воде. Она в тех местах спускается только что с гор на равнину и устремляется в узком, глубоком русле, шириной метров 10 — 15_на север, холодная и стремительная. Осенью 1944-го нам довелось искупаться в Немане, теперь, вот, в Висле, в самом её верховье. Казаки наши, наверняка побывавшие в этих краях, тоже с гордостью искупали своих коней в этой знаменитой по историческим событиям реке.

С конца мая начались непрерывные передвижения наших войск в Германии, Польше и, наверное, в других странах, где застал их конец воины. В недалеких Катовицах погрузились мы в эшелон и двинулись куда-то на север. Выгрузились сначала на окраине Познани, поселились в каком-то, бывшем военном городке у самой реки Варты. Покупались и там, в третьей реке на чужой территории. Но вскоре снова погрузились на колеса и через несколько дней выгрузились неведомо где, в каком-то бывшем богатом имении. Через полторы недели — опять на колеса. Проследовали через Франкфурт на Одере и повернули опять на север. На протяжении всех этих перемещений навстречу двигались эшелоны с немецким населением, выселяемым с той территории, которая по Ялтинскому, а потом и по Потсдамскому соглашению союзников, отходила к Польше. Голодные, легко одетые женщины и дети, просящие что-нибудь поесть. Выселяли их поляки, давая на сборы, как нам говорили, всего 24 часа, не разрешая ничего брать с собой, кроме того, что на себе. Многие наши солдаты и офицеры жалели этих несчастных женщин и детей, подкармливали тем, что кто имел, возмущались жадностью и жестокостью поляков.