Ряска Правды

Мои опасения испарились, когда людским потоком меня наконец вынесло на площадь. В центре, как и обещал Реджинальд, горел огромный костер, а вокруг столпились люди. Каждый подбрасывал связку полыни — похоже, кто выше — и когда засохшие веточки с шипением осыпались в пепел, толпа приветствовала это дружными рукоплесканиями.

Я, прищурившись, смотрела на огонь, не решаясь подходить ближе — если свечи и маленькие костры я могла терпеть, то такое огромное пламя мне было невыносимо. От него шёл такой жар, что начинала кружиться голова.

По краям площади, от дома к дому, были развешены огромные красные флаги, которые были потрепаны и вид имели довольно жалкий. Но люди, что с них взять! Из верхних окон выглядывали маленькие дети и ветхие бабушки — должно быть, их не брали на праздник.

Я хмыкнула — разные народы, а ведут себя одинаково. У нас тоже не очень жаловали Лихо — никто не любит личностей, которые постоянно сетуют на жизнь и учат других уму-разуму.

Реджинальд не пошёл за мной, когда я направилась подальше от костра — наоборот, он подошёл ближе к нему, не замечая, что меня нет. Заговорщически хихикнув, я отбежала пару шагов в сторону и, спрятавшись за огромным, невесть за чем стоявшим столбом, принялась наблюдать.

Редж, повернувшись ко мне спиной, уставился на огонь, искрившийся всеми цветами красного и оранжевого. Пламя с ревом неслось ввысь, а уже почерневшие куски деревьев обваливались внутрь.

Я ждала, пока Редж забеспокоится, обернется, увидит, что меня нет, начнет меня искать… В моей голове развернулся настолько увлекательный план моих поисков, что, воплотись он в реальность, бедный Редж бы поседел, а я умерла бы от хохота.

К несчастью, или, наоборот, весьма удачно, Редж не обернулся. Противный принц продолжал стоять ко мне спиной — и мне вскоре надоело. Минут через эдак десять, всё же, я проявила свойственное для нас, болотных жителей, терпение. Это речные могут нестись сломя голову, нет, на болоте мы делаем всё тихо, не спеша, вдумчиво.

Подождав для приличия ещё пару минут, я покинула своё убежище, и, придерживая подол платья — на этом месте случайно разлили какую-то воду, от которой дурно пахло — на мысочках побежала к Реджинальду.

Я остановилась, не доходя до него один локоть. В этот момент кусок ствола, лежавший совсем сверху, со стоном позволил здоровенному куску обгорелым углем упасть на землю. Ударившись о выступающее бревно в основании костра, уголь отскочил, потеряв большую свою часть, и скатился наконец к ногам Реджинальда. Я не удержала и скептически хмыкнула, заработав ехидный взгляд принца.

— Не любишь костры?

Внезапно подумалось — он что, привёл меня сюда для потехи? Чтобы посмеяться над несведущей кикиморой и спровоцировать меня на какие-нибудь античеловеческие высказывания? Если так, то ему полностью это удалось. Скрестив руки на груди и вызывающе приподняв бровь, я коротко бросила:

— Нисколько.

— Не замечал раньше за тобой настолько огромной к ним неприязни, — Реджинальд всё ещё оставался вежливым и дружелюбным до такой степени, что аж противно.

— Для этого костра, милорд, — издевательски назвала я его людским титулом. — Было убито живое дерево, которое могло бы расти ещё сотню лет, и которое могло бы стать домом животным и духам.

— Боюсь, миледи, — подчеркнуто расстроенно протянул Редж. — На это мне нечего вам ответить. Нет нам, смертным, оправдания, мы повинны во всех своих грехах, и наша жестокость не знает границ.

Плотно сжав губы, я попыталась скрыть улыбку. Нет, определенно, мне нужно срочно поучиться у Стефки и перестать вестись на человеческие шутки. Но чувство юмора пересилило, и я сочувственно покачала головой:

— Должно быть, тяжело жить с осознанием собственных чудовищных прегрешений?

— О, миледи! — картинно вскинул руки Реджинальд со скорбно-возвышенным выражением на лице. — Если бы вы знали, насколько! Каждый день, когда я просыпаюсь, то думаю о том, каким чудовищным злом наполнил этот мир, и понимаю, что недостоин жить.

— О, милорд, мои принципы не дозволяют мне находиться так близко от такого преступника, как вы! Покайтесь в своих грехах, и затем возвращайтесь, до тех же пор — я вынуждена покинуть вас!

Чтобы скрыть улыбку, я низко склонила голову — а затем, резко крутанувшись на каблуках, тихо хихикая про себя, я побежала к краю площади. Нет, ну каков все-таки шельмец, а!

Но Редж все же был не самым большим заразой — на площади красовался не менее выдающийся человек, который переплюнул моего дражайшего спутника.

Между прилавками с какой-то зеленью расположился весьма примечательный мужчина. Тонкий, как камыш, со смуглыми руками и белыми, как снег, волосами, этот старик торговал амулетами. Его стариковский голос тонул в радостных криках толпы, но я без особого напряжения услышала дребезжащие завывания:

— Уважаемые господа! Подходите, смотрите! Амулеты на любой вкус! От порчи, от сглаза, от нечисти!

На его посохе покачивалась огромная связка разнообразных безделушек, от которых даже и не веяло магией. Ухмыльнувшись, я твердым шагом устремилась прямиком к нему.