Ряска Правды

Мысль об этом меня отрезвила. Мне нужно продумывать дальнейший план действий, а не валяться на траве. На то, чтобы поваляться и помечтать о великом, у меня будет вся жизни. На то, чтобы избежать помолвки у меня лишь пара дней.

Змейка разочарованно зашипела, и я погладила её по голове, направляясь к небольшому водопадику, который ниспадал с потолка в центре стены — вода внизу не собиралась в озерцо, а как будто исчезала в никуда, и это навело меня на мысль о том, что что-то явно не то.

И верно — при ближайшем рассмотрении водопадик оказался лишь весьма искусно наложенной иллюзией. Я провела руку по воде, и та исчезла в месте моего соприкосновения с ней, но лишь на долю мгновения. Стоило мне убрать руку — и вода снова полилась, тихо журча.

Я хмыкнула такой изобретательности и толкнула дверь, скрывавшуюся за водопадом.

И в этот момент я поняла, что уйти отсюда будет невероятно сложно. Скорее всегда, от меня потребуются просто титанические усилия воли, чтобы отказаться от этой потрясающей роскоши.

Потому что здесь было немного заросшее озерцо. В паре шагов от двери начиналась вода, покрытая слоем тины и ряски. Комната была огромной — и лишь по её краям ютился ''берег'', всё остальное же место занимала водная гладь.

Змейка, радостно зашипев, соскользнула у меня с руки, и, сверкнув чешуей, юркнула в воду. Я громко рассмеялась и начала стаскивать своё платье через голову — нет, определенно, я останусь здесь хоть на пару дней.

В воду я бросилась с разбегу, оказавшись сразу за пару саженей от берега. Здесь оказалось глубоко, и, нырнув, я широко раскрыла глаза. Не знаю, кто работал над моими апартаментами, но всё было сделано на славу и с мельчайшими деталями. На заросшем дне соседствовали коряги и ''затонувшие'' предметы человеческого обихода — бутылки, мелкие пуговицы. Теряясь в полумраке, у самого дальнего конца спокойно примостился сундук.

Я упивалась забытой тишиной подводного царства, которая разительно отличалась от человеческого гомона и гвалта. Люди — как кучка воробьев, вечно щебечут ни о чём.

Дно встретила меня мягкими объятьями мха и водорослей. Я свернулась клубочком, широко зевнула и приготовилась вздремнуть. Как бы ни была шикарна та спальня, похоже, всё свое время я буду все-таки проводить здесь.

Но сон не шёл. Вместо этого в голове проносились абсолютно не связанные друг с другом воспоминания.

Когда-то давно, Румяна рассказывала мне легенду. Я не могла заснуть, жалуясь на огоньки в глазах, которые были там, даже когда я их закрывала. Позже я поняла — это были просто-напросто отблески пробуждающейся во мне магии.

Вообще, что лесные, что болотные, что речные жители — мастера рассказывать истории. У нас ведь тоже есть свои легенды. Только у каждой истории свои особенности. Лесные рассказывают о тайнах, скрывающихся в тенях за деревьями и о странных существах, которые вбирают в себя лучшие качества всех животных. Истории речных быстры и стремительны, как бурный поток, они толкуют о непонятных им людях, скорых на гнев, но не на милость. Люди — любимый миф речных, в их глазах они как водоворот, что сначала затягивает, а потом уже разбирается, враг ты или друг.

Мы же… Вернее, мне следует привыкать говорить хотя бы самой себе, болотные жители, рассказывают истории не спеша. Мы всегда говорим только о себе, и если в наших легендах и появляются люди, то случай должен быть действительно исключительным. В той сказке, что поведала мне Румяна, людей было даже несколько. Хозяйка Болот развернула это совсем неслыханно — так, будто рассказывал человек, и именно этим история меня и поразила.

Я просила Румяну пересказывать её снова и снова, пока каждое слово не врезалось колючими еловыми иголками мне в память… И стоило знакомым образам слиться в моей голове воедино, я вздрогнула от приглушенного слоем воды грохота. Оттолкнувшись от дна, я взмыла к поверхности. За стеной, похоже, на улице, раздавались громовые раскаты и крики. Гром? Осенью?

Я широкими гребками поплыла к берегу, как вдруг…

— Не стоит пугаться. Это фейерверки. В честь моего возвращения.

В этот момент гром прозвучал очень близко, казалось, прямо за стеной, и я испуганно погрузилась обратно в воду — отчасти оттого, что этот жуткий звук и впрямь меня пугал, отчасти — потому что на берегу расселся Реджинальд собственной персоной. Он скинул сапоги, закатал штаны и погрузил ноги в воду. Руки были сложены на груди.

На лице застыла натянутая ироничная полуулыбка, глаза сверкали… Его высочество был в ярости. Чуть не вскрикнув от очередного грохота, я оттолкнулась от берега и отплыла к середине, в очередной раз предпочтя неизвестную угрозу весьма реальной. Гром мог быть не опасен — но вот Реджинальд…

— А… Что такое эти фей… Как их там? — нарочито спокойно переспросила я.

— Фейерверки. Огни в небе. Потом покажу.