РЯВанш!

           Перед самой Великой войной Россия заказала в Германии для своей Сибирской флотилии два легких крейсера небольшого тоннажа - "Муравьев-Амурский" и "Невельский". Они вошли в строй уже после начала войны, были, естественно, реквизированы и использовались немцами, в том числе, против своих заказчиков. Став "Пиллау" и "Эльбингом", они прорывались в Рижский залив, перестреливаясь со "Славой" и "Новиком". В Ютландском бою "Эльбинг"-"Невельский" погиб, протараненный немецким дредноутом, а "Пиллау" отделался лишь повреждениями от огня британских линейных крейсеров. После окончания войны корабль был возвращен России, где получил первоначальное название. В Тихоокеанской эскадре "Муравьев" был хотя и слабейшим, но самым боевым из легких русских крейсеров, шутка ли - участие в главном морском сражении прошлой войны. Евгений Беренс, который должен был занять должность командира "Невельского", германскую войну провел в морской миссии в союзной Италии. После войны ему прочили важное место в Морском генеральном штабе, но он настоял на прежнем назначении - на однотипный крейсер "Муравьев".

           Именно "Муравьев", охраняя с дивизионом эсминцев левый траверс линкоров, первым обнаружил приближение японского флота и продолжал наблюдение всё время боя, находясь в 100 кабельтовых впереди противника. Огонь, который открывали по "Муравьеву" и эсминцам вражеские линейные крейсера, был настолько неточен, что японцы сами его прекратили, сосредоточившись на огневой дуэли с русскими линкорами. Беренс-старший с замиранием сердца следил за головным "Петропавловском", где командиром был обогнавший его в карьере младший брат. Евгению было не по себе, что он оказался как бы в стороне от сражения. Эх, были бы у него мины, ведь "Муравьева" конструировали еще как минный заградитель, - накидали бы по ходу японской эскадры, авось, кто-нибудь бы и подорвался. Но в дальний поход ушли "пустыми", вернее, загруженные под завязку и сверх того мазутом и нефтью - на обычном запасе топлива маленький крейсер далеко бы не уплыл. Впрочем, малая дальность была слабым местом всех новых русских кораблей.

           Когда японские линейные крейсера стали охватывать голову русской эскадры, а та всё более склоняться на запад, "Муравьев" с эсминцами некоторое время продолжал идти прежним курсом, пока не оказался слева от вражеской колонны. Поскольку противник фактически отрезал его от основной эскадры, при отсутствии радиосвязи передача сообщений (например, об обнаружении за линией дредноутов крупных минных сил японцев) была более невозможна даже через репетичные суда. Евгений Беренс понял, что пора принимать самостоятельное решение о дальнейших действиях. Наиболее логичным, на его взгляд, было бы скорейшее установление связи с ушедшим на юго-восток командующим эскадрой адмиралом Колчаком. Его отряд сильнейших сверхдредноутов только и мог решить исход сражения в пользу русских. Беренс удивлялся, что так и не дождался приказа "Муравьеву" или другому легкому крейсеру идти полным ходом искать "измаилы". Сейчас, думал Евгений Беренс, наилучшим было бы для него продолжать идти вслед за Колчаком на юго-запад, развив ход до максимальных для "Муравьева" 28 узлов. А еще лучше - выслать еще вперед эсминцы, способные разгоняться до 34 узлов. Но не будет ли это выглядеть бегством в момент, когда его эскадра втянута в жестокое сражение? Сейчас на счету каждый корабль, тем более - крейсер, хотя бы и маленький! И как он может бросить младшего брата на флагманском "Петропавловске" ?

       

           После короткого колебания Беренс-старший связался по сигнальной связи с "Гавриилом". Начальник минного дивизиона капитан 1-го ранга Шишко, герой Моозунда, одобрил предложение беренса и дал приказ эсминцу "Михаил" идти полным ходом на поиск кораблей адмирала Колчака. Остальные три эсминца вместе с "Муравьевым" должны были присоединиться возможно быстро к эскадре Развозова. Огибать японские линейные крейсера на безопасном от их 356-мм орудий расстоянии означало описывать огромную дугу, тратить много времени. Беренс решил сократить расстояние, пройдя по хорде в кабельтовых 70-ти от противника. На такой дистанции противоминный средний калибр японских дредноутов был малоопасен, относительно же главного калибра Беренс рассчитывал, что в разгар эскадренного боя он будет нацелен в противоположную сторону - на русские линкоры.