Ряженые. Сказание о вождях

Что-что, а уж историю крушения Храма Юра знал так, словно был современником Иосифа Флавия, назначенного повстанцами военным губернатором Галилеи. И у него, честолюбивого без меры Иосифа Флавия, которому, увы, нельзя верить во всем, и у других авторов прослеживается явственно: семнадцать талантов золота, недоплаченные Храмом римскому наместнику — лишь первый попавшийся повод для вторжения легионеров великой Империи. Антиримский взрыв Израиля начался как гражданская война. «Сикарии» (кинжальщики) и нищета — «зелоты» (ревнители) резали и грабили состоятельных. Первым актом восстания было сожжение долговых расписок… Запылали и начисто сгорели продовольственные склады в Иерусалиме. Их подожгли не римляне. Евреи гораздо чаще резали друг друга, чем римлян: зелоты, расколовшиеся на фракции (те же партии), принялись искоренять зелотов-инакомыслов, точнее, награбивших раньше и больше. К власти, естественно, приходили самые оголтелые…

Ничто так не волновало Юру в событиях роковых лет, как история мудреца Иоханана Бен Заккая.

Он принадлежал к фарисеям, Бен Заккай, то есть, по терминологии историков, к отделившимся. И был интеллектуалом-новатором, пацифистом, классическим интеллигентом. Возглавившие войну зелоты были ему не менее чужды, чем римляне. Он никого не хотел резать, думал только о том, как спасти себя и своих учеников. Мудрость нашла выход: ученики Бен Закая объявили своего учителя мертвым и вынесли его из осажденного Иерусалима на носилках. Правда, страж у ворот хотел проколоть мертвеца копьем, но родственник Бен Заккая, один из предводителей восстания, не позволил колоть «святого»…

Спасшийся Бен Заккай попросил отвести его, согласно древним источникам, к генералу Веспасиану, обложившему Иерусалим. Попросил отдать ему городок Явне с учеными-противниками войн. «Я не император, чтобы позволить себе такие подарки,» — ответил Веспасиан с иронической усмешкой.

— Будешь императором! — воскликнул Бен Заккай, озабоченный в эти минуты, скорее всего, тем, чтобы генерал не приказал легионерам вытряхнуть из этого старого еврея душу.

Внутренние распри в Риме, между тем, стали столь кровавыми, что император Нерон предпочел покончить с собой… Императором стал генерал Веспасиан — победитель иудеев, взявший штурмом Иерусалим… Взял штурмом и разрушил, сжег до тла Иерусалим, строго говоря, не он, а его сын Тит, будущий император, но кому в мятежном Риме было дело до «семейных частностей»?!

Император Веспасиан помнил о Пророке, предвидевшем его победу; призвав его, спросил, что он хочет в награду.

Императору смертельно надоел и Иерусалим и эти бешеные иудеи, которые отвлекли на себя половину римских легионов, все фашины — осадные орудия, необходимые и в Галлии, и на Севере.

— Отдай мне городок Явне с его учеными, — повторил Иоханан Бен Заккай ту же просьбу.

Веспасиан отшвырнул взмахом руки такую мелочишку для Империи, как заштатный иудейский Явне, дозволил отдать его еврейскому Пророку, этому непонятному безумцу, который не просит ни серебра, ни злата, ни рабов, зациклился на своем дурацком Явне. Узаконил свою милость золотой императорской печаткой…

Талмуд подтверждает исторический факт, хотя и сближает по времени предсказание Бен Заккая и внезапную весть о восшествии генерала Веспасиана на трон. Но сути это не меняет: Иоханан Бен Заккай помог спасти иудеев от забвения, накрывшего, как ночь, тысячи остальных древних народов и племен. С Бен Заккая и его школы в Явне начался талмудический период в истории Израиля, который завершился разве что в пятисотом году нашей эры, когда был создан в Вавилоне славный во всем мире «вавилонский талмуд…» Теперь уж никто из ученых не спорит, что именно Бен Заккай — создатель современного иудаизма, иудаизма без Храма… А ведь с точки зрения зелотов Бен Заккай был презренным перебежчиком. Знай они о его «изменнических намерениях», они бы его прикончили немедленно…

По счастью, ни у зелотов, ни у римлян не было звериного опыта советских лагерей. Не было Инструкции МГБ, обязывавшей прокалывать у вахты мертвецов штыком. Могла, конечно, проколоть Бен Заккая копьем и личная злоба, ее уняли, уговорили: личная злоба — не государственная инструкция, которая карает нарушителя смертью…

В душе Юры Аксельрода точно огонек зажегся, когда он узнал об удивительной «событийной случайности» своей истории, сохранившей еврейскую веру…