Рибуф хаби

С одной рукою, согнутой, как будто в ней газета,
И другой — прямою, словно нет ни локтя, ни кисти,
Стоит, протянув свою тень от конца света
До начала его Евангелистов,
Иоанн Моисеевич, честь ему, и хвала, и слава.
Потомок древнего, известного рода,
На пороге своего грота,
Или пещеры, держит на руках сына Савву,
Жена Иоанна, мать Саввы, в пещере, или гроте
В одежде обтягивающей, в шляпке из голубой ткани,
Сооружает блины, или что-то вроде —
Отсюда не видно, но пахнет блинами.
Иоанн Моисеевич смотрит вдаль,
Видит пустыню, над ней небо, а в небе
Солнце, похожее на медаль,
И, заодно, на желток в хлебе,
Потому как пустыня ему всё равно что хлеб,
Савва плачет,
В правом углу картинки идёт верблюд,
На нём восседает брат Иоанна Моисеевича,
Достославный Вестибюль Моисеевич.
Горка блинов, жена безупречной формы,
Её улыбка и взгляд, а в левом углу
Картинки-идол. Большой, несуразный, чёрный.
Имя ему — Глу Цей Цей Сиимам Глу,
Длинное такое имя, вкрадчивое.
Горка блинов пахнет. Вестибюль Моисеевич поправляет тюрбан,
Проезжая в правом углу, и сворачивает
К пещере, или гроту.
Савва кричит: «Дядя, дядя!»
Жена Иоанна тоже радуется приближающемуся родственнику.
Сам Иоанн спокоен и безучастен ко всему происходящему.

1.03.10

«След оставил нашу клячу в покое…»

След оставил нашу клячу в покое
Мама-маменька, что это такое?
Ой, сыночка, будет у нас жаркое
На ужин,
А поля взойдут голубой травой —
Будет гость у нас с больной головой,
След без клячи, сынок,
След без клячи, сынок,
Не нужен.
Гостю след продадим-продадим
За грошик,
Мало-маленько есть молока в груди
Не умрём, поди,
Не умрём, поди,
Дней дождёмся других, хороших.

21.01.10

«Теперь не так. Это особенно заметно в феврале…»