Ричард Длинные Руки

Собрав волю в кулак, я взлетел, как ракета фейерверка-, по широкой дуге метнулся к следующему костру. Этот за три-четыре мили, горит ярко, и, судя по широкому пятну, там большой отряд. Я с трудом пересилил охотничий инстинкт и заставил себя вернуться к своему костру, а оттуда пошел по кругу. Глазные яблоки трещали от напряжения, я до рези всматривался во все овражки, буераки, балки, где может скрываться засада. Теперь уже может, ведь кольцо вокруг нас стягивается туже, к тому же мы совсем близко к королевству, перехватить проще.

Я уже пролетел над одним местом, но странное чувство заставило зависнуть в воздухе. В густой траве, если присмотреться, едва-едва заметны сверху серые холмики, я бы так и посчитал их серыми холмиками, но на этих холмиках трава не растет, будто это не земляные холмики, а дорожные плащи на крупных мужских телах. Если б не плащи, блеск металлических доспехов выдал бы сразу. Похоже, здесь уже самые опытные и умелые. И залегли именно в том месте, где Ланзерот наметил маршрут на утро.

Я опустился и завис несколько сбоку. Все равно меня не увидят, если не колдуны, а колдунам незачем прятаться так умело, достаточно поставить магическую сеть или стену. Не спят только двое, чутко и настороженно вслушиваются в ночь, поглядывают по сторонам. Даже не переговариваются, сволочи. Лица уверенных и сильных мужчин, крепкие массивные челюсти, широкие скулы, вообще оба похожи, словно из одной пробирки.

Над горной цепью я снизился и внимательно осмотрел единственный удобный перевал. Потом, уже зная, что мое тело берегут, ускорился, понесся с огромной скоростью дальше на юг.

Почти сразу впереди заблистало море огней. Я замедлил полет, снизился. Внизу костры, сотни, тысячи костров. И каждый, насколько помню, рассчитан на десяток воинов. Множество палаток, шатров. Огромный обоз. На многих телегах омерзительного вида устройства – орудия пыток, медленного расчленения человеческих тел, плахи, горы цепей для заковывания пленных.

Лагерей несколько, везде по периметру бродят часовые. Все они то и дело поглядывают дальше на юг, где в серебристом лунном свете ярко и беспощадно блистает огромный город-крепость. Я медленно плыл по воздуху, словно несомый ветерком воздушный шар, город все ближе, я чувствовал, что если бы я находился в теле из плоти, то мне было бы не по себе. Даже очень не по себе.

Зорр, а это явно Зорр, расположен в излучине реки, но это значит лишь, что с водой проблем нет. На том берегу тысячи огней, там такие же воинские лагеря, как и с этой стороны, а на воде сотни кораблей, корабликов и даже плотов.

Земля перед Зорром выжжена на сотни шагов. Не просто черна от копоти и сера от хлопьев пепла, а сожжена до твердости обожженной глины, жесткая, как камень, где сотни лет не сможет расти трава. Сам Зорр окружен невероятно высокой и толстой стеной из глыб гранита и песчаника. Стена показалась мне покрытой пятнами грязи, но в ярком лунном свете с дрожью разглядел опаленные и оплавленные камни, будто в те места с огромной силой били из чудовищного огнемета.

Кое-где стена кажется поврежденной, там пламенеет кладка из обожженного кирпича. Дважды видел даже места, заделанные наспех бревнами, но это бревна мореного дуба, их не поджечь, стена выглядит несокрушимой, а в войне не до изящества. Холодок охватывал меня все больше, когда я видел по этой стене, что ее не раз ломали, рушили, пробивали, просто горожане умудрялись отбивать натиски и снова заделывали бреши.

Невозможно, подумал я, невозможно даже определить, какой стена была в самом начале. Здесь нет камня, не забрызганного щедро кровью с той и другой стороны, нет места, не испытавшего яростных атак, ударов тарана, топоров, мечей, стрел, камней из катапульт...

Через равные промежутки над стеной возвышаются массивные каменные башни. Из-под крыши холодно смотрят в сторону лагеря гигантские луки, их можно натянуть только впятером. Видны заготовленные камни, бочки со смолой, старые мельничные жернова. В узкой щели между толстой крышей и каменной оградой поблескивают доспехи воинов.

Лица воинов изможденные, суровые. Из пяти трое с повязками на головах, в лунном свете темнеют пятна крови, еще один сильно прихрамывает. Я услышал их тихие разговоры, но прислушиваться не стал, ночь коротка, поспешно полетел к главному замку.

Окна неплотно прикрыты ставнями. Я не стал пробовать втиснуться вовнутрь, завис, как наполненный газом баллон.