Ричард Длинные Руки — бургграф

Весь день я присматривал за домом Вильда, но вечером повезло: он вышел на балкон с одним из своих телохранителей. Разговора я не слышал, но хорошо рассмотрел, что левая сторона головы замотана в чистые тряпки, через которые всё еще проступает кровь. Зато правое ухо торчит вызывающе оттопыренное, привлекая всё внимание.

Это подало идею, я снова снял с плеча лук, прикинул расстояние, вроде бы достану, задержал дыхание и заставил изображение приблизиться. Стрела сорвалась с тетивы, больно ударив по пальцам даже сквозь перчатку, но я неотрывно смотрел на ухо, держал взглядом именно то место, откуда оно торчит...

...И стрела послушно ударила в указанное место. Ухо повисло на жилке, половину головы сразу залило кровью. Вильд еще хватался за рану, вопил, как кто-то обхватил его сзади руками и уволок в комнату.

Едва они исчезли из виду, я поспешно убрался с удобного места, скоро здесь окажется толпа горластых с мечами, соскользнул по лестнице и, не убирая ее, смысла нет скрывать явное, бросился проходными дворами на соседнюю улицу. Там перешел на шаг, заглянул в одну из мясных лавок, переждал топот на улице, когда группа вооруженных дважды пробежала туда-сюда, купил полбарана и вышел очень довольный покупкой, громко заявляя, что здесь и хорошее мясо, и свежее, и продает хозяин дешево.

В мою сторону даже не смотрели, подозревая нанятого зазывалу, так что без помех и лишних взглядов выбрался на другую сторону базара.

Часть 4

Глава 1

А срез два часа я поднялся на старую зубчатую башню, что над старым замком. Верх залит лунным светом, внизу полная темень, но эта башня первой в городе вспыхивает под утренним солнцем, и тогда выглядит не каменной, а выкованной из сверкающей меди.

Я сильно продрог, проведя и эту ночь без сна, зато с башни высмотрел всё, что поможет ориентироваться на местности, устал, перемещаясь с места на место, ищейки Бриклайта методично обшаривают квартал за кварталом. Приходилось не просто переходить из одного в другой, но и предпринимать чудеса изобретательности, чтобы обхитрить колдунов, умеющих улавливать присутствие врага на расстоянии сотни шагов.

Сейчас я в личине угрюмого ремесленника направился в сторону рынка, по мне видно, что мучаюсь головной болью после вчерашней пьянки, лучше не подступаться и вообще лучше не смотреть в мою сторону, а то в похмельном раздражении найду к чему придраться и всё равно набью морду.

Рыночная площадь с утра еще в тени, пока пахнет свежо и даже приятно. Воздух чист. По ту сторону площади улица основателя города, герцога Дюренгарда Первого, самая тесная, узкая и кривая, по ней даже всадники разъезжаются с трудом, а возчики на телегах вообще стараются туда не соваться. И всё-таки там лучшие мастерские, антикварные лавочки, даже златокузнецы расположились там, где дома напоминают многоэтажные муравейники.

Я прошел к дому, который высмотрел, высокий и старинный первозамок, потом — городской склад, когда-то был единственным, а теперь все склады переместились в порт, поближе к кораблям, что и понятно. Сейчас склад почти заброшен, но в нем сохранилась ветхая лесенка, по которой могу взобраться на самый верх, а там, на крыше, залечь и внимательно наблюдать за всем, что происходит в городе.

Главное, неотвратимость наказания. Вроде бы так некогда всегда втемяшивали нам. Мол, это главное. А раз так, если это в самом деле главное или хотя бы очень важное...

Наконец я пробрался в квартал ткачей и суконщиков, незаметно скользнул в сад. Мастер Пауэр давал наставление трем подмастерьям, а когда они ушли, я сразу сказал за спиной негромко:

— Не оборачивайтесь. Вы меня не видите и вообще незнакомы.

Он напрягся, проговорил еще тише:

— Что вы хотите?

— Нужно распространить слух, что Вильд будет убит завтра. Так сказал Ричард Длинные Руки. И что Вильд будет убит, даже если сумеет спрятаться в скорлупе грецкого ореха. Даже лесного.

Он промолвил после паузы:

— Мы не одобряем такую жажду убийств... но это пусть на твоей совести. Однако Вильд не появляется на улице, где некто отстрелил ему оба уха. Если после потери первого уха еще считали, что по нему промахнулись, то после второго выстрела...

Я спросил с удовольствием:

— Что говорят?

Даже со спины я видел, как он поморщился.

— Говорят, что вы играете с ним, как кошка с мышкой. Но ведь не так ли?

— Так, — согласился я. — Во-первых, пусть он сам, гад, потрясется за свою жизнь, во-вторых, пусть горожане видят, что преступление будет наказано точно в срок, как и объявлено. Еще добавьте, кстати, такую полезную информацию... Пусть всякий, кто ему прихвостень, с этого момента держится от него подальше. Я не стану вникать в детали: лес рубят — щепки летят. Сообщник или не сообщник — держись подальше, а то могу ненароком зацепить...

— А то и нароком, — заметил он осуждающе.

— А то и нароком, — согласился я. — А что, неправильно?

— Очень жестоко, сэр... гм, благородный сэр.