Ричард Длинные Руки — фюрст

— Нам кажется, что Его Величество Кейдан потерял доверие лордов в умении управлять королевством. А это значит, мы можем посадить на трон кого-то другого. Кого выберем мы с вами. И кого будем контролировать.

Рошер долго молчал, Карберидж сдержанно улыбнулся, поставил кубок на стол и с легким поклоном вышел за двери.

Лаубе, что все время наблюдал, как гвардеец во дворце, и не шелохнул даже пальцем, сделал крохотный глоток из кубка и проговорил вопросительно:

— И как вам наш гость?

В слово «наш», как я понял, вложил множество оттенков, Рошер наконец поднял на него взгляд, неспешно и со вкусом отпил из кубка, сказал с удовольствием:

— Прекрасный аромат! Просто обожаю вина с нежным запахом и терпким привкусом. И достаточно сладкое, чтобы пить с удовольствием… Так о чем мы говорили?

— О вашей прекрасной коллекции вин, — ответил Кнебель, — я не знаю ей равных.

Я прислушивался некоторое время, но уже и мне даже ясно, что дальше поговорят еще о каких-то пустяках и разойдутся, так как главное уже сказано. Хотя, конечно, это может быть только передышка…

Со стороны запада пахнуло холодом. Я настороженно всматривался в темноту, оттуда между домов, плавно взмахивая крыльями, летит огромная черная полуптица-полурептилия. Когда от освещенного дома на нее упал свет, все равно осталась в тени, а когда пролетела над головами троих гуляк, распевающих песни, ее даже не заметили…

Правда, один вскинул голову, я увидел непонимающие глаза, словно на него пахнуло ветром от крыльев и незнакомым запахом, но позыркал по сторонам и продолжил горланить с дружками песни.

Сердце мое похолодело, я собрался в ком, еще не зная, что делать, чудовище как раз пролетает подо мной, мои лапы оттолкнулись как будто сами по себе, я упал сверху и с силой вонзил зубы в шею, где соединяется с черепом и где самое уязвимое место. Летящая тварь захрипела, крылья взметнулись, но ударили по воздуху слабо. Я сдавил челюсти, хрустнули слабые позвонки. По крыльям пробежал недобрый синеватый цвет, они стали ярче, объемнее, стали видны каждое перышко и каждая шерстинка.

Я выпустил ее из лап и торопливо взлетел обратно на крышу. Тварь ударилась о землю, лапы остервенело скребли землю.

Гуляки оглянулись все разом, я видел их выпученные глаза. Один вскрикнул в ужасе:

— Что… это?

Все крестились, но не убежали, а вытащили ножи и медленно подходили ближе. Я ждал, что тварь, ставши видимой для всех, еще и превратится в человека или в то, кем она была раньше, однако все оставалось и тогда, когда ее, уже мертвую, ухватили за лапы и с криками потащили по улице.

Сердце уже успокоилось, но я продолжал сидеть, как сыч, и старался понять, что же это было. Некая тварь сама по себе или же кто-то из местных колдунов передвигался в своей оригинальной манере по своим делам? Ну, это еще хорошо, я же и для таких сюзерен, и пока он не требует каких-то особых прав, мне нет дела до его ориентации, но… если это засланный к нам чужак?

Глава 4

Рассвет сегодня наступает странно медленно, город тонет в непонятном серо-желтом тумане, деревья черные и такие мертвые, что и лучи солнца, кажется, не оживят, а запоздалая заря начинается медленно, вяло, нехотя, будто только и думает, как спрятаться снова за темный край земли, а там свернуться в клубок и, подогнув лапки, поспать еще всласть.

Я опустился на свой балкон, превратился в человека и сказал себе зло: нет, не рано. Я смогу быть королем. Я сделаю. Я справлюсь. Во всяком случае, лучше этого никчемного Кейдана. Нужно только помнить, что у меня в руках в самом деле огромная власть, и не бросаться все решать самому.

Успел даже вздремнуть, во всяком случае, когда открыл глаза, в черепе медленно затихает гул то ли от схватки с варварами, то ли это стук плотницких топоров на закладке флота, а вообще-то ночью я успел подраться с големом, стимфалийскими птицами и даже с шестигрудой танцовщицей, хотя то была не совсем драка…

Повторилась процедура моего одевания, я стоял, как дурак, растопырив руки, а на меня сперва напяливали костюмы, потом драгоценности, что здесь выполняют роль знаков различия.

Что-то мне кажется, будто ритуал становится все изощреннее и сложнее. Во всяком случае, после захвата Геннегау я сапоги снимал сам. Но тогда, правда, дворец был пуст, даже слуги прятались по норам.

Правда, с той поры я вырос до эрцгерцога… Гм, а чего ожидать, когда примерю королевскую корону?

— И еще, ваша светлость, — произнес лорд Рудольф Лотце. — Кое-что сделано специально для вас.

Меня подмывало спросить, кто вчера выиграл в карты, масть у него была плохая, но пересилил себя, только буркнул:

— Что еще?

Он поклонился и замедленно повел рукой в сторону выхода. Двое слуг так же замедленно, словно жабы на морозе, отворили дверь, из коридора вошли двое в одежде гильдии ювелиров. У одного в руках искусно инкрустированная слоновой костью шкатулка, сделанная со вкусом и без излишней пышности, которую не люблю, хотя и терплю, очень элегантную и всем своим видом выражающую достаток, власть и достоинство.

Лорд Лотце поклонился.

— Ваша светлость…