Ричард Длинные Руки — фюрст

— Это не я, — сказал я, — это так… природа все расположила и подготовила. Бог все учел еще при сотворении мира!

Донесся лай собак, приближающийся конский топот. Я замер, вслушиваясь, на дальнем конце широкой поляны с треском распахнулись кусты, выметнулся хрипящий красавец олень с ветвистыми рогами.

Этот не успел одолеть и трети пространства, как следом на огромном злобном коне, черном и страшном, выпрыгнул человек, тоже огромный и грозный.

Измученный погоней олень сделал еще три прыжка, всадник прыгнул с бешено скачущего коня на убегающее животное, свалился вместе с ним на землю. Ошеломленный олень только яростно бил по воздуху копытцами, а Сулливан выхватил нож и, зажав голову локтевым захватом, мощным рывком перехватил ему горло.

Кровь ударила сильной струей, забрызгала землю и зеленую траву, но на герцога не попало ни капли, умелый охотник, видно сразу, и не первому оленю перехватывает горло.

Следом за хозяином на поляну выметнулся на буланом коне приземистый молодой воин, по одежде — оруженосец. Удерживая взволнованного коня, крикнул:

— Если мне позволено будет заметить, ваша светлость… замечательный удар!

Сулливан перевел дыхание, поднялся и, вытерев лезвие ножа, сунул в ножны.

— Позволено, — ответил он.

На поляну, ломая кусты, выехали остальные охотники, окружили добычу, начали слезать, осматривать оленя, мерить рога, с чем-то сравнивать, посыпались шуточки.

Я наложил стрелу на тетиву, прошептал негромко:

— Начали!

Моя стрела сорвалась с тетивы, но едва я успел ухватить вторую, как воздух наполнился свистом от стремительного полета длинных гладких прутьев со стальными клювами. Оруженосец Сулливана дернулся от сильного удара, стрела пробила ему шею и высунулась с другой стороны.

Охотники падали, вскрикивали, хватались за оружие, но половина погибла сразу, из некоторых торчат по две-три стрелы, рыцари рухнули, кто где стоял, сраженные болтами из арбалетов, хотя на них и нет стальных доспехов, просто рыцарей принято бить именно стальными болтами.

Сулливан схватился за меч, пригнулся и бешено оглядывался, как загнанный волк, глаза горят, а зубы оскалены.

— Кто здесь? — прокричал он грозно. — Кто посмел?

Я поднялся и сделал пару шагов вперед.

— Я посмел, — ответил я. — Что посеешь, то и пожнешь, сэр Сулливан. Вы защитили право на независимость своих земель и замка, почему вам этого показалось мало?.. Зачем вам еще и мой трон?

Он прорычал:

— Этот трон принадлежит Его Величеству королю Кейдану!

— Уже нет, — ответил я. — Уже нет.

Он оглядел меня оценивающе, губы искривились в хищной усмешке.

— Я готов снова сойтись с вами в поединке, — сообщил он.

— Да? — спросил я. — Тогда вы были в другом статусе, более благородном. А сейчас… Вы арестованы, герцог Сулливан.

— На каком основании? — потребовал он.

— Заговор, — ответил я, — и подготовка к мятежу. Вы можете говорить или хранить молчание, но все, что скажете, может быть использовано против вас и, конечно же, будет использовано!

— Что? — переспросил он.

— Если не бросите оружие, — объяснил я понятным языком, — и не сдадитесь, вас с огромным удовольствием убьют арбалетчики. С огромным!

Он быстро зыркнул по сторонам. Арбалетчики по знаку барона Альбрехта поднялись и взяли его на прицел. Он заметно побледнел, некоторое время колебался, затем швырнул меч на землю.

— Вы не сможете меня осудить, — сказал он дерзко. — Все лорды будут на моей стороне!

— Посмотрим, — ответил я. — Связать ему руки! Покрепче.

Барон Альбрехт остался сопровождать пленника, несколько лучников остались шарить среди убитых спутников герцога, там никого нет ниже барона, не только золотые монеты в поясах, но и множество драгоценностей на одежде.

Сэр Растер укоряющее вздыхал, все не так, как положено, надо бы красивую схватку, а так просто и неинтересно перебили все окружение герцога, хотя, конечно, его родня теперь приутихнет, майордом снова показал, чтобы у него не попляшешь под окнами.

Я свистнул:

— Бобик! Возвращаемся.

Адский Пес выпустил из пасти задушенного свиненка, подпрыгнул на всех четырех и с готовностью ринулся из леса. Я вскочил на арбогастра, деревья с легким шелестом замелькали по обе стороны.

Остальные прибыли в Геннегау через час, я успел поработать и пообедать, а когда пленника привели в пределы королевского сада, я вышел навстречу, злой и собранный.

— Барон Альбрехт, — сказал я громко, — вы проведете судебное разбирательство. Строго, справедливо и нелицеприятно.

Он поклонился.

— Да, ваша светлость.

— Помните, — сказал я, — майордом, маркграф, эрцгерцог… это не что-то там сбоку да еще с бантиком. За мной наблюдают слишком многие.

Он угрюмо кивнул.

— От этого никуда не деться.

— И судят обо мне, — закончил я, — по моим поступкам, а не по красивому платью и этой золотой цепи. Действуйте!

Он кивнул, стражи по его кивку ухватили герцога и потащили в подземную тюрьму.

Барон Эйц остановил их там на пороге, в руках зашелестел разворачиваемый из трубочки лист бумаги с печатями.