Ричард Длинные Руки – фрейграф

Омаль зябко передернул плечами, побледнел, но проговорил относительно спокойно:

— Такие появляются только к самым великим смутам! Недоброе предзнаменование. Будет великая война… или большой мор. Последний раз этого зверя видели, когда на эти земли впервые пришли люди с моря.

— Он нападет?

Омаль покачал головой:

— Он никогда не нападает.

— Тогда с кем дерется? Такие не могут не драться!

— Неизвестно. Известно только, что не замечает ни людей, ни скот. Как будто нас и нет вовсе. Даже обидно.

Я пробормотал:

— Ну, такую обиду стерплю. Как этот воробышек держится в воздухе?

— Чистая магия, — ответил он авторитетно. — Это… из другого мира.

— Какого другого? — крикнул я затравленно. — Других нет! И вообще Земля на трех слонах…

— Из мира магии, — уточнил он. — Так говорят. Я человек неученый, просто у меня память хорошая на умные слова. Но про другие миры я своими ухами слышал.

Я смотрел вслед улетающему чудищу устрашенными глазами. С таким монстром ничем не справиться. Местные это понимают и не пытаются его задевать, а вот вторгнувшаяся армия из Орифламме, то бишь Сен-Мари, может попытаться добыть редкий трофей. Хоть в Сен-Мари рыцарство уже в упадке, но есть армландцы и брабантцы, так что дракон может в конце концов озлиться и уничтожить войско пришельцев…

— Одно хорошо, — добавил Омаль, — этих чудовищ не удается ни раздразнить, ни приманить! Живут выше облаков, а на землю никогда не опускаются.

— А-а-а, — сказал я с облегчением, — тогда пусть порхает… А как, ты говоришь, люди с моря захватили эти земли?

Он пожал плечами, признался:

— Это не мое дело, конечно, но было так интересно узнавать! Все пьянствовали, а я искал мудрецов и расспрашивал о древних временах…

Я слушал внимательно, память у Омаля в самом деле прекрасная, жаль, не умеет сортировать сведения, но все-таки я понял, сопоставляя фрагменты, что варвары высадились в очень удачное для себя время: в Сен-Мари в самом расцвете лютовал сепаратизм. Все части королевства обособились, воевали друг с другом, стараясь укрупниться за счет соседа, и варвары довольно легко захватили прибрежную полосу. В Геннегау обратили на них внимание, когда те подчинили себе уже несколько мелких баронств и даже графств, но прошло еще почти сто лет, пока королю Людольфингу Первому удалось воссоединить большинство областей Орифламме и укрепить свою власть настолько, что начал подумывать о возвращении в лоно королевства отколовшегося Гандерсгейма, укрепившего самостоятельность Брабанта и обособившихся Ундерлендов.

В торговых рядах я купил рубашку, добротный пояс, а оттуда зашли в ближайшую таверну при постоялом дворе, где я удивил Омаля своим неаристократическим аппетитом. С набитым ртом я объяснил, что великие воины умеют наедаться и в запас. Он качал головой, помалкивал, но глаза его становились шире, когда я пожирал блюдо за блюдом, и мое исхудавшее лицо наливалось жизнью, розовело, костлявые плечи округлились, а руки стали толще и мускулистее.

— Вот бы мне так, — сказал он завистливо. — А еще высыпаться в запас.

— И это могу, — ответил я скромно.

— Эх, есть же счастливые люди!.. Эй, хозяин!

Я не понял, зачем он заказал комнату на ночь, лично я намерен поскорее вернуться, раз уж вышли за пределы королевства, где беспощадно сшибают все крупные цели в небе.

Мы поднялись на второй этаж, там комнаты в мансарде, выпрямиться можно только в самом центре, дальше потолок спускается в обе стороны к самому полу. Омаль с довольным видом осматривался, явно лучше и не видывал, а я услышал шорох на крыше, сосредоточился и перешел на тепловое зрение. После короткого обморока, пока перед глазами всю плыло и кружилось, увидел, как там наверху двигаются багровые тени.

Омаль тоже насторожился, начал всматриваться в свод, затянутый паутиной. Я огляделся, в углу сиротливо стоит забытое кем-то старое копье со сломанным наконечником.

— А я вот лягу здесь, — сказал я громко и взял копье.

Омаль молчал, еще не зная, что я задумал, а я всматривался в потолок, доски подогнаны плотно, но мои ноздри улавливают частички запаха и рисуют не только тело, но и его положение.

Когда один остановился на миг над узкой щелью, я с силой вогнал в нее копье. По ту сторону раздался вопль, древко в моих руках сильно тряхнуло. Я чувствовал, как остальные сгрудились как бараны, так что поспешно освободил острие и вогнал его в соседнюю щель.

Потеряв второго, они разбежались и поспешно начали соскакивать с крыши, а самые толстые спускались, цепляясь за выступы камней.

Омаль с мечом наготове пригнулся, готовый к схватке.

— Неужто все еще погоня?

— Странно? — спросил я.

— Очень, — сказал он. — Думаю, нам лучше убраться.

— Я тоже не люблю, — согласился я, — когда загоняют в угол.

Убрав мечи в ножны, мы вышли через главный вход, догадываясь, что прямо посреди людной улицы нападать не станут. Никто не повел в нашу сторону и глазом, каждый занят своим делом, все спешат делать деньги, молодцы, поскорее завоевать бы эти земли, где кипит такая активность…

— Вот они!