Ричард Длинные Руки – фрейграф

Я повернулся медленно, стараясь показать, что не испуган, да и не пугать резкими движениями хозяина. Он хитро щурил глаза, высокий, худой, с узким лицом и близко посаженными глазами. Длинный плащ темно-синего цвета ниспадает с плеч и ложится складками на пол. Темный камзол, темные брюки и такие же сапоги, все в цвет и тон, только с длиной плаща перебор, как на мой взгляд. Что подметает пол — ладно, здесь не грязно, но если кто-то пойдет сзади, обязательно наступит.

— Я здесь один, — произнес он спокойно. — Нет-нет, я не читаю ваши мысли. У вас очень выразительное лицо. Да и глаза слишком уж говорящие… Хотя заметно, что вы совсем не рядовой варвар. Значит, должны следить, чтобы вас разгадывали поменьше.

— Виноват, — ответил я учтиво. — Молод еще, не научился.

— Но учитесь?

— Весьма ревностно, — заверил я.

— Это хорошо, — сказал он. — Мне нужен человек, который легко принимает новое и не цепляется за старое. Я — маг, магистр Жакериус Глассберг. Совсем недавно это я правил городом, над которым вас подстрелили, и всей прилегающей областью.

— Переворот? — поинтересовался я.

Он поморщился.

— Мой ученик Гизелл долго и упорно готовился захватить власть. Все ученики о таком мечтают, я знал о всех его ухищрениях, следил за ними со снисходительной усмешкой… Однако он неожиданно получил поддержку извне, а к этому я не был готов.

Я сказал настороженно:

— Мне кто-то говорил, что великие маги не снисходят до людских дел…

Слабая улыбка раздвинула его губы, а глаза блеснули весельем.

— Вы мне льстите, причем, как вижу, непреднамеренно. Увы, я не великий маг, как и Гизелл. Великие в самом деле уходят из этого мелочного мира. А мы те, кто на подходе к тайнам великих… Однако вернемся к нашим делам…

Выражение его лица мне совсем не понравилось, я лихорадочно пытался перехватить инициативу или хотя бы раздобыть чуть больше информации, она всегда кстати и никогда не бывает лишней, пробормотал торопливо:

— Простите… Одного не понимаю…

Он насмешливо улыбнулся.

— Только одного?

Я поймал взглядом промелькнувшую тень за окном, от облаков уже ни следа, а небо стало еще неприятнее и зловещее.

— Пока да, — пробормотал я, — уже вечер?.. Я что-то пропустил?

Маг ухмыльнулся.

— Нет-нет, мой дорогой варвар, абсолютно ничего. Это вообще не окна.

— Догадываюсь, — сказал я с дрожью в голосе, — подвал глубокий, какие окна, даже если под самым потолком… Но что это?

Он пожал плечами:

— Так ли это важно? Когда мчишься на коне по степи, нужно ли знать, что за трава хрустит под копытами твоего коня? У вас хороший конь?

— Лучший, — заверил я, как должен говорить варвар, хотя его хитрая усмешечка не понравилась, ясно дает понять, что знает обо мне больше. — Самый замечательный! Но как это получилось?

Он снова пожал плечами, глаза стали непроницаемыми.

— Надо ли вам знать, как работают старые заклятия?.. Я все, что узнаю из древних книг, читаю так и эдак, поворачиваю и опрокидываю… Не заметил, когда и с помощью какого так получилось. Сидел спиной к этой стене. А потом уже, как ни пытался, убрать не мог.

— Разгадать пытались?

Он отмахнулся.

— В первые дни. Но когда много более неотложных дел, как-то отодвигается то, что не принесет немедленной отдачи… Однако вы слишком любопытны для варвара.

Усмешка его яснее ясного говорила, что я не тот, за кого себя выдаю, и я пробормотал:

— Вообще-то варвары по натуре любознательны.

— Что касается оружия, коней, — согласился он с прежней насмешкой с голосе, — конской упряжи… Но не колдовства.

За его спиной по стене побежали крупные красные знаки. Я подумал было, что буквы, но слишком красивы, нет функциональности, потом вспомнил об искусстве каллиграфии: умельцы каждую букву снабжали такими завитушками, что мама не горюй, хоть на выставку, но тогда выставок не существовало, и монастырские писцы соревновались друг с другом.

Стена потемнела, а знаки начали выстраиваться в некую систему. Я снова решил, что все-таки письменность, а если в одну линию, так восточники вообще пишут в столбик, а их иероглифы похожи на что угодно, только не на буквы. Но пишут не только буквами.

Знаки наливаются багровой мощью, некоторые замирают, другие начинают вращаться, как огненные колеса, даже разбрасывают искры, я поймал себя на том, что пока завороженно рассматриваю их, маг изучает меня, напрягся и вперил в него требовательный взгляд.

Он примирительно улыбнулся.

— Не будем играть в прятки.

Я пробормотал:

— Уж я точно не играю.

— Я видел, — произнес он, — как вы весьма самонадеянно попали под удар Небесных Стрел…

Я собирался смолчать, никто не видел, как я затем превратился из дракона в человека, откуда колдун это знает, но он уже второй раз об этом упомянул, и я наконец пробормотал тупенько, стараясь выиграть время:

— Небесных, это когда с неба на землю… Не так ли?

— Верно, — согласился он. — Но они точно так же бьют и с земли в небеса. А небесные потому, что вроде бы доставлены с неба. Вас не удивляет, что я сразу увидел в том драконе человека… к тому же весьма наивного, молодого, наглого и безрассудного?

Я почтительно поклонился.