Ричард Длинные Руки – гранд

– Выберете достойных людей, которым доверяете, пусть разделят все земли короля и его имущество на отдельные части! Пусть они окажутся по карману не только верховным лордам, но и не столь богатым и могущественным… Тихо-тихо! Никто не запрещает никому купить сразу несколько участков!.. На этом я вас оставляю, чтобы не мешать справедливому и демократическому принципу все отнять и поделить.

Сэр Меганвэйл бросил на меня изумленно-укоризненный взгляд, все еще не может понять, как это я вот так отказываюсь от такого невероятного богатства, такой роскоши и могущества.

Но это могущество совсем не то могущество, что мне нужно, потому что, судя по документам которые мне принес сэр Клифтон, хотя у короля Фальстронга в самом деле довольно обширные земельные владения, но не настолько, чтобы он мог бросить вызов двум-трем феодалам с их влиянием, деньгами и хорошо укомплектованными дружинами. А раз так, то для меня нет никакого настоящего толку с его владений.

И хотя из землевладельцев король был самым крупным, но перевеса мне это не дает, зато распродажа… даст. И не только в общественном мнении, как искренне уверен благородный граф Меганвэйл, да и все остальные, благородные и не очень.

Я вам не Сулла, мелькнула мысль. Мне бы только взять настоящую власть…

На выходе из зала меня догнал Карл Теодор Кёрнер, в последнюю нашу встречу это был веселый и пьяненький придворный короля Фальстронга, а сейчас потерял весь блеск, похудел, с одежды исчезли золотые украшения, и вообще выглядит человеком, чаще спящим у костра, чем в теплой постели.

– Ваша светлость! Ваша светлость!

Я остановился:

– Сэр Кёрнер?

Он вскрикнул в изумлении:

– Вы помните меня?.. Ах, ваша светлость! В этот раз вы не должны покидать нашу терзаемую хищниками страну, не попытавшись ей помочь!

– Сэр Кёрнер, – протянул я с досадой.

Он прокричал патетически:

– Ее просто раздирают амбиции лордов, кичливость, своеволие и самоуправство! Если каждый крупный лорд даже при живом короле чувствовал себя полным властелином в своих землях, то сейчас и подавно!

– Мои соболезнования, – сказал я со вздохом.

– Никто не платит налогов, – воскликнул он, – никто не слушает соседа! Каждый лорд вооружается и вооружает свои собственные войска и жадно поглядывает на земли соседей…

Я прервал его жаркую речь, стараясь, чтобы не выглядело слишком грубо:

– Сэр Кёрнер, вы настоящий патриот Варт Генца!.. И я, как временно исполняющий обязанности верховного правителя, буду опираться на вас и таких, как вы.

– Ваша светлость! – воскликнул он пламенно. – Рассчитывайте целиком и полностью!

– Рассчитываю, – ответил я коротко и хлопнул его по плечу. – Идите… на благо королевства!

Изаэль пришла в ужас, когда узнала о моем решении продать не только все королевские земли, что не просто земли, а там тоже прекрасные дворцы, замки, но и все королевские постройки в столице, за исключением королевского дворца, но и тот будет моим только временно на период исполнения, как я объяснил, некоторых скучных обязанностей.

– Ничего не понимаю! – воскликнула она жалобно. – Что у вас, людей, за жизнь?.. Как вы вообще существуете, когда у вас все не так, как правильно?

– А как правильно?

– Как надо!

– А-а-а, теперь понятно.

– Ну вот! – сказала она горестно. – А вы все делаете не так, потому что неправильно!.. Бедный ты, совсем бедный… Как же ты жить будешь?

Я смотрел в ее громадные чистые глаза, полные ужаса и сострадания, затем привлек к себе, придушил немножко и поцеловал в чистый лобик, на котором никогда не появятся морщинки.

– Лапушка, – сказал я нежно, – для нас это просто постройки.

– Просто…

Я кивнул.

– Конечно, есть такие людишки, для которых это вся жизнь, как и для эльфов, хотя у нас из стен не растет одежда, а с потолка не опускается уже готовая еда. Но вообще-то мы ценим это не так… высоко. По крайней мере настоящие люди.

– А среди вас есть и ненастоящие?

– Больше чем хотелось бы.

Она прошептала с ужасом:

– Но я не понимаю… все равно не понимаю… как ты можешь вообще отказываться от короны?.. Ты глуп, да?

– Напротив, – сказал я уязвленно, – начинаю умнеть. На лестнице, правда, но что делать, если у меня замедленное развитие такое! Зато поступательное и непрерывное. Я не спринтер, это такой бегун с коротким дыханием, я марафонец, можно сказать честно и скромно с толикой заслуженной гордости. Зато буду развиваться и тогда, когда другие остановятся. Понимаешь, эти бегуны на короткие дистанции пробежали сто шагов, обогнав меня, и попадали, высунув языки и хватаясь за сердце, а я неторопливой трусцой неспешно догоняю и бегу дальше и дальше… пока не… вот так как бы для доступности.

Она попыталась высвободиться из моих скифских лап, но не получилось, я еще тот гребун, даже уже тот, извернулась и сказала, глядя упрямо и просто:

– Все равно не поняла.

– Вот и хорошо, – сказал я нежно.

– Почему?

– Потому что ты красивая, – прошептал я, поцеловал ее в то место, где должна быть макушка, а у нее копна золотых волос. – Красота выше ума, ибо она врожденная…

Она сказала сердито:

– Нет, я хочу знать, угнетатель! Ты отказался от короны… и что выиграл?