Ричард Длинные Руки — ярл

Я демонстративно молчал, сдержанно улыбался и куртуазно грыз гусиное крылышко. Леди Бабетта слегка повела плечом, таким округлым и нежным, словно круто сваренное и очищенное яичко, что я уже приготовился увидеть, как платье рухнет… на губах Бабетты появилась улыбка, все поняла по моему лицу и вспыхнувшим глазам, движение затихло на полдороге, платье осталось на месте, как только держится, на чем, на этих сосках, что ли, они как острые камешки…

Я услышал ее нежный подушечно-постельный голос:

— Обижает вас наша милая Дженифер, сэр Ричард?

— Если жена ругает, — возразил я, — это нормально, если хвалит — надо подумать, в чем ее вина.

Дженифер фыркнула.

— Сэр Ричард! Вам уже говорили, что вы образец куртуазности?

— О да, — согласился я. — И что сама куртуазность, изысканность, вежливость… Но я им, гадам, не поддался! Не только сказал, что о них думаю, но и сделал. Догнал, а потом еще раз сделал.

Бабетта сказала в сторону Дженифер провоцирующе:

— Мне кажется, сэр Ричард тебя не понимает.

— Леди Дженифер вообще понять трудно, — заметил я. — Разве что генератору случайных чисел… Наверное, стоит объявить награду тому, кто поймет леди Дженифер?

Дженифер фыркнула.

— К примеру, меня прекрасно понимает Патрик. Даже с полуслова!

— Джентльмен, — заметил я одобрительно.

— При чем тут джентльмен? — спросила она с подозрением.

— Когда джентльмен говорит даме, — объяснил я, — «Я понимаю тебя с полуслова», он имеет в виду «Вы говорите вдвое больше, чем надо»!

Она широко распахнула глаза, я залюбовался их блеском и яркими молниями. На щеках выступил румянец гнева, она сказала, повысив голос:

— Вы все переворачиваете!

— В смысле ставлю с головы на ноги? — спросил я. — Впрочем, если вам нравится ходить на голове… Можно даже на ушах — прекрасное зрелище. У вас, как я уже догадываюсь, красивые ноги.

Она вспыхнула до корней волос, сделала движение, как будто хотела присесть, хотя подол платья и так накрывает площадь, где можно разместить торговую палатку. Леди Изабелла посматривает на пикировку с доброй материнской улыбкой. Для нее уже все понятно, даже вон леди Бабетта догадывается, только дочери еще не врубились, почему у Дженифер ко мне такая неприязнь.

Я кротко и деликатно лопал бульон, зачерпывая неудобной круглой ложкой с длинной ручкой, посматривал на стену напротив: в отсутствие герцога хозяйка, видимо, втихую меняет обстановку. Вчера вот той яркой картины не было, на том месте красовался темный мрачный гобелен со сценами жестокой схватки с монстрами. Возможно, дочери приложили руку, им тоже требуется что-нить жанром полегче, желательно — с танцами.

Леди Бабетта ловила мой блуждающий взгляд и улыбалась ртом вампирши. Густой слой туши на ресницах придает таинственность взгляду, признаю, к тому же глаза блестят особенно ярко, я то и дело посматривал на потеки черной туши, что через скулы опускаются к щекам на уровень крыльев ее изящно вылепленного носа, Дженифер начала громко фыркать, Даниэлла мягко улыбается, а леди Бабетта произнесла со сладострастным удовлетворением:

— Наконец-то сэр Ричард замечает меня даже за ужином! Неужели бульон так уж плох?

— Ну что вы, леди Бабетта, — запротестовал я. — Бульон великолепен, я так и думал, что его готовила леди Дженифер, просто я смотрю на этот ваш лицевой дизайн…

— И что? — спросила она с интересом. — Не нравится?

— Ни за что, — вырвалось у меня, — как может нравиться вид плачущей женщины?

Она кокетливо покачала головой.

— Некоторым очень нравится.

— Но не мне, — заверил я. — Вы ж не Дженифер, а вот если женщина плачет — у меня разрывается сердце. Я ведь такой чувствительный, нежный, тонкий, ранимый, изысканный, галантный… что даже и не знаю!

Трое улыбнулись, а Дженифер от злости не врубилась, все еще ломает голову над моим предположением, что это она приготовила такой великолепный бульон: комплимент или намек, что она годится только в кухарки, зашипела язвительно:

— Да уж, от скромности вы не умрете!

— Никогда не говори о себе плохо, — ответил я мудро, — за тебя это сделают другие.

Она ощетинилась так, что от ее волос полетели искры.

— Я не говорила о вас плохо!

— Ну что же вы себя так выдаете, — укорил я ласково. — Ах, леди Дженифер, вы сама невинность… Я же не указывал на вас пальцем. А вы уже срываете с себя платок и топчете…

Она спросила с недоумением:

— Зачем?

— Стараясь загасить пламя, — любезно объяснил я. — А скажите, леди Дженифер… Нет, лучше не говорите, а то опять попадетесь.