Ричард Длинные Руки — король

Он чуть улыбнулся, уверенный, что понимает мои нехитрые мысли, а я тоже улыбался чисто и открыто, пусть думает, что разгадал.

— Я все сделаю, — пообещал он. — Мне, как очень не воинственному королю, идея всеобщего мира кажется очень привлекательной.

Зайчик идет на такой скорости, что ветер не свистит в ушах, а злобно ревет. Я укрылся под гривой и с тоской вспоминал Квиллиону Шелкоперую, в прошлый раз было время и место, а сейчас почти и не вспомнил, только теперь вот как наяву вижу ее крепко сбитое тело, копну черных волос, что так чувственно рассыпаются по подушке, ее глаза цвета запекшейся крови, щеки в огненном румянце, что на загорелых под солнцем щеках выглядит багряным.

Когда встречный ветер промораживает тело насквозь, как ни кутайся в шубу, только и вспоминать ее полные и сочные губы, похожие на созревшие черешни, ее горячее тело и крепкие объятия...

А какие обещающие улыбки посылала мне в прошлый раз леди Грейда, подруга Аллераны Баттеншир-ской? А леди Бренда, ее вторая подруга, вообще улыбалась не просто обещающе, а многообещающе, но я, вот такой самоотверженный подвижник и вообще чудо, мчусь через холод и ветер, хотя они здесь же в Бриттии, рукой подать, всего лишь повернуть арбогастра чуть на юг, и через четверть часа, а то и раньше, уже могу оказаться в теплой постели одной из...

Границы между королевствами обычно проходят по рекам, болотам, горным цепям, а земли везде одинаковые, так что я не успел заметить, когда оказался в Гиксии, но хотя дремучие крестьяне на обочине одного из полулесных сел не сумели объяснить, как называется их королевство, но слышали однажды, что есть такой король по имени Натаниэль Стокбридж...

— Понятно, — сказал я, — значит, Гиксия...

Объяснять им не стал, что король Стокбридж давно убит, пусть основы власти выглядят незыблемыми, пустил арбогастра в галоп, оставив их с распахнутыми ртами, родится еще одна легенда о громадном таинственном всаднике на сказочно быстром коне, которого сопровождает чудовищных размеров ужасающий пес.

Странно подъезжать к столице королевства, в котором не был, но где считаюсь принцем-регентом, в руках которого вся власть. Понятно, что, вздумай в самом деле начинать рулить, меня бы сразу остановили, то ли вежливо напомнив, что это был вариант предотвратить войну за трон, а на самом деле я здесь никто, то ли просто устроили бы мне мартовские иды.

Однако же авторитет у меня здесь какой-то есть, иначе бы вообще не выдвигали мою кандидатуру. Конечно, все учитывали, что не явлюсь и не скажу: вот я, где мой трон, сейчас все в королевстве переверну по-своему, но ведь были явно и другие кандидатуры...

Крепостная стена из массивных глыб серого цвета, где попадаются разных оттенков, из-за чего стена смотрится живописнее, и только два ярких пятна: по обе стороны такой же серой двери по гвардейцу в красных с золотом одеяниях, с копьями в руках. Длинные стальные наконечники блестят молодо и весело.

Города Гиксии не отличаются от городов Ирама и Пекланда, а если и отличаются, то лишь женщина сможет заметить, они даже рюшечки замечают на других женщинах. А я смотрел только на стены и башни, везде все функционально, а что где-то стены толще, а башни выше, так это всего лишь говорит, что людей здесь побольше, потому и оборона лучше.

Правда, когда показался Этервиль, столица Гиксии, я сразу ощутил, и что это столица, и что над нею поработали не только специалисты по обороне.

Стена высока и достаточно изящна, а башни самые высокие из всех, что я видел здесь, на севере. Главное, не только высокие, но и тонкие, словно служат всего лишь как наблюдательные, призванные не столько защищать город, как украшать его.

По дороге к городу тащатся две телеги, колеса стучат по камню брусчатки, здесь местами даже подсохло, хотя в канавах снег почти не начал таять.

Я догнал, крестьяне замерли, глядя на ужасного громадного пса, что с легкостью перепрыгнет повозку и не заметит, а я крикнул доброжелательно:

— Хороший денек, верно?.. Это что за башни такие?

Двое уставились на меня, широко распахнув глаза и с отвисшими челюстями, а третий сказал несмело:

— Да кто его знает... говорят, в старые времена в них жили колдуны...

— В какие старые? — спросил я.

Он почесался, ответил очень серьезно:

— В очень старые. Когда наших прадедов еще не было на свете. И даже ихних прадедов.

— Ого, — сказал я. — Не думал, что башни такие старые.

— Они не старые, — возразил он. — Их всегда такими строят.

— Зачем?

— А вдруг колдуны вернутся? — сказал он резонно. — Говорят, с ними было счастье.

Я подумал, кивнул. Все верно, мы тоже вывешиваем на столбы и деревья скворечники. Авось прилетят скворцы. От них и веселее, и гусениц собирают по всему саду.

— Хорошая идея, — одобрил я. — Могут и вернуться. Только всегда ли от них добро?

— Но старые люди говорили...

Но я пустил коня в галоп и уже не слушал. В высокой стене и ворота высокие, в правой створке прорезана калитка, но сейчас обе распахнуты настежь: войны нет, до ночи еще далеко, а товары везут и везут в обе стороны.