Ричард Длинные Руки – король

– Да. Очень. С Зорром у меня особые отношения. Я туда попал еще… оруженосцем. Там стал рыцарем. Я общался с королем, королевой, их дочерью принцессой Азаминдой, ее дядей Беольдром… Удивляться нечему, королевство крохотное, но оказалось крепким орешком для победно наступающего императора Карла. На Зорре он и обломал зубы… А я, отправившись по заданию инквизиции по важному для них делу, неожиданно для себя оказался вовлечен в нескончаемую цепь приключений, когда меня били, я бил, обрастал титулами, землями, и в конце концов сейчас вот принц, под рукой которого несметная армия…

Он добавил понимающе:

– И вот-вот возложите на свое чело королевскую корону. И теперь вам неловко?

– Да, – ответил я с благодарностью. – Вы хорошо разбираетесь в людях, дорогой граф. Потому сразу и примкнули ко мне, такому замечательному, верно? Мне почему-то неловко явиться в блеске к тем людям, которых безмерно уважаю…

Я запнулся, он взглянул остро и спросил:

– А что насчет принцессы?

– Принцесса Азаминда, – ответил я, – первая принцесса, которую я увидел! И сразу же отдал ей сердце. Как и принято в рыцарстве, чисто, верно и платонически. Я безумно страшусь разрушить как-то по-глупому это божественное очарование, а я еще как могу…

– Когда явитесь, – продолжил он, – и увидите, что это скромное захолустье?

– Примерно так, – согласился я тяжело. – Все мы нуждаемся в чем-то высоком и светлом, что выше нас… для меня это Азаминда как идеал чистоты и невинности, король Шарлегайл – идеал благородства, его жена, безумно красивая и молодая Шартреза – идеал верности, Беольдр – идеал верного вассала, которого не раз подбивали занять трон престарелого брата… Потому я трусливо избегаю Зорра! Даже не потому что… а больше потому, что им тоже, наверное, неловко увидеть меня в облике принца, готовящегося стать королем.

Он слегка искривил губы.

– Вы слишком чувствительны, мой принц… что почти король.

– Смотря для кого, – огрызнулся я. – С вами, дорогой Альбрехт, я толстокожее ста тысяч бегемотов! С вами иначе нельзя. Азаминда – это другое!.. У меня душа сразу обесшкуривается и как бы вся в трепетную бабочку в лунном свете…

– Это толстые такие, – спросил он деловито, – мохнатые?

Я ощетинился.

– Почему мохнатые?

– Ночные, – объяснил он обстоятельно, – все толстые и мохнатые…

– Сами вы мохнатый, – сказал я угрюмо. – Вообще мы все обмахнатели в походе. Война всех мохнатит, рогатит и зубатит. А взад трудно, на войне понимаешь, что жить можно, оказывается, проще, чем когда жил трудом праведным. Давайте карту, нужно распределить, кому куда, как только сойдут снега и подсохнут дороги.

Он вытащил из чехла на стене самую большую карту, я помог расстелить и придержал края со своей стороны.

– Ее высочество Аскланделла, – сказал он медленно, – как-то обронила, что если сразу из Генгаузгуза подняться на Ракушечное Плато… не смейтесь, ваше высочество, но все говорят, что там несметное количество морских ракушек! Словно, в это поверить трудно, те места были морским дном.

Я процедил сквозь зубы:

– Почему нет? Багровая Звезда… Это случилось в предыдущий раз.

Он повел пальцем по карте.

– Если подняться вот здесь, дальше по верхогорью сотни миль каменистой дороги в сторону юга. Вполне утоптанной, там никогда не бывает половодий.

Я поморщился.

– Снова Аскланделла… Сведения надежные?

– Да, – ответил он. – По крайней мере, она пока что все говорила точно. Дорога не такая уж и высокая, но там в самом деле снег даже в самые снежные зимы не задерживается, сдувается вниз в долину. Если туда подняться, то по сравнительно сухой дороге, главное – твердой, можно двигаться почти месяц, а за это время и внизу в долинах все подсохнет.

Я сказал с надеждой:

– Если все так, часть армий можно сразу отправить на юг.

– По прямой?

– Часть прямо, – ответил я, – часть на юго-восток. На меня не смотрите, я снова помчусь вперед и буду вилюжить, я же такой, непредсказуемый, что так пагубно и потому так важно для политика. Нужно заскочить по дороге в Бриттию. А там и в Гиксию. Все-таки принц-регент…

Он посмотрел настороженно.

– Сэр Ричард?

– Ах да, – сказал я, – дорогой Альбрехт, вы будете смеяться, но третья ваша дочь… тьфу, что это я, будете смеяться, но я еще и принц-регент!

Он заулыбался, потер ладони.

– Это уже что-то! То просто принцы, хотя один другого выше по титулам, а принц-регент… это уже власть! Хотя… Гиксия?.. Разве там на троне не лорд Теоденль?

Я поморщился.