Ричард Длинные Руки – король-консорт

Франк оглянулся, сказал в тревоге:

– Ваше Высочество, всего себя отдали?

– Дык шкуры спасали, – буркнул я. – Ладно, поворачиваем.

Он оглянулся на выбитые ворота.

– Но… как же… там паника! Можно все выгрести!

– Это не наше дело, – сказал я слабым, но твердым голосом, – я паладин, а не простой рыцарь, который стоит за своего господина, даже если тот последняя сволочь. А паладины – за справедливость…

– Ну дык…

– А кто здесь прав, – закончил я, – не знаю. Потому возвращаемся. Все, я сказал!

Глава 13

Обратный путь занял полдня: пока отыскали того сметливого мужика, пока сторговались, а он пригнал плот, Бобик и арбогастр не понимали, зачем эти сложности, что им река, но я указал взглядом на усталого коня Франка, сил не хватит доплыть еще и обратно, а нам пока не стоит раскрывать свои возможности, мы же скромные.

Но Франк молодец, бывалость чувствуется не только в его умении отважно встречать опасность, но и в житейской мудрости. Когда мы, оставив замок лорда Чедвика в покое, возвращались, он сказал со вздохом:

– Кто щадит преступников, тот вредит честным людям…

Я посмотрел на него с уважением.

– Ты прав. Но только мы не знаем, преступник ли Чедвик?.. И хуже ли будет крестьянам под его властью, чем сейчас под рукой старого лорда, ревнителя старых традиций и собственного суда по своему нраву?

Потому, как сказал Господь: не судите, да не судимы будете…

Франк пробормотал угрюмо:

– Мало ли что он сказал в минуту усталости.

Я перепросил ошарашенно:

– А что не так?

– А в другой раз, – пояснил он, – когда был бодрее, изрек, что не мир принес, но меч! И судить, сказал, всех вас, гады, буду без всякой жалости.

Я развел руками.

– Тогда возвращаемся поскорее. А то и эту отлучку засчитает нам в вину. Скажет, развлекались!.. Кстати, что с мандрагорой делать будешь?

Он сказал с восторгом:

– Это же такое сокровище!.. Сразу и не перечислить, что она может!.. Начиная с того, что Лия и Рахиль зачали от Исаака благодаря мандрагоре, Соломон с ее помощью клады находил для постройки Храма и умным стал, когда кусочек сжевал, но второй не стал, чтобы от большого ума не рухнуться, все бабы будут твои, а уж навредить может так, что никакой колдун не придумает…

Я поежился.

– Какая гадость.

– Гадость, – согласился он. – Если в чужих руках. Но в моих – можно!.. Ой, что там за… Ваша милость, это гигантские волки! Откуда, их в этих краях сто лет не было…

В его голосе прозвучало такое отчаяние, что я схватил лук и наложил стрелу раньше, чем рассмотрел этих волков. В самом деле громаднейшие. Не волки, а не знаю что, но волки. Франк выхватил меч и, пригнувшись, ждал нападения с тем выражением лица, когда твердо уверены в скорой гибели и хотят лишь продать жизнь подороже.

Я выхватывал стрелы, накладывал на тетиву и моментально отпускал, держа взглядом цель. Франк двигался все замедленнее, словно в плотной воде, но это значит, что я ускорился, руки двигаются с такой скоростью, что чувствую сопротивление воздуха, стало жарко, но эти твари все выпрыгивают из-за деревьев…

Как из-за стены донесся голос Франка:

– Их слишком много!

– Лезь на дерево, – велел я.

Он прямо с седла прыгнул на дерево, ринулся к ближайшему, взлетел до середины ствола со скоростью белки, а оттуда прокричал:

– А как вы, сэр?

– Мишени кончились, – ответил я и, выпустив еще одну стрелу, убрал лук за спину. – Это были последние.

Он крикнул с великой обидой:

– Так зачем вы меня… на дерево! Я штаны порвал…

– А чтоб смешнее, – пояснил я. – У меня такое странное чувство юмора. Для особо посвященных.

Волки усеяли собой поляну, еще больше мертвых тел на ее опушке, где закрыли серыми телами траву и прижали к земле кусты. Пока я осматривал тела, слишком крупные и массивные для рядовых волков, Франк кое-как слез с дерева. Штаны не просто порвал, а изорвал, но я даже не ржанул, беспокоят странные волки, что хороши именно для яростной схватки, но не охоты или жизни в стае.

– Где-то поблизости есть колдун? – спросил я.

Он ответил, запыхавшись:

– Нет. Но колдуны редко творят непотребства там, где живут. Эту стаю мог наслать тот, кто далеко за лесом.

Я пробормотал:

– Ничего, всех возьмем на учет, перепишем, установим повышенную ставку налога… Пару добавочных податей, чтобы колдовать было не сладко…

Он смотрел с недоумением.

– Ваше Высочество… А не проще ли на костер?

– Проще, согласился я, – что весьма и делаю. Народ любит праздники!.. Но все-таки народ должен работать. А колдуны – это наиболее головатая и неспокойная часть населения, то есть людей. Жечь их – интересно и приятно, но все-таки расточительно для экономики и народного хозяйства, что должно быть плановым и ориентированным.

Он раскрыл рот.

– Так как… жечь или не жечь?

– Жечь, – сказал я твердо. – Которые не сумели спрятаться. А кто поумнее, тот сумел, эти, как понимаешь, еще умнее. Их и будем переориентировать с бунта и непродуктивного мятежа на продуктивное сотрудничество с властью в моем исполненном благородства и внутреннего величия лице.

– А-а-а, – сказал он, – тогда понятно.

Интонация мне как-то показалась не той, переспросил с подозрением:

– Что понятно?