Ричард Длинные Руки – король-консорт

Я поморщился, что-то ползем совсем уж медленно, он пытался кое-где останавливаться и рассказывать о картинах или статуях, мимо которых идем, я торопил, но он все равно плелся, как таракан по снегу, даже начал прихрамывать.

Навстречу выбежал запыхавшийся слуга.

– Господин сенешаль!.. Его Величество готовы принять принца Ричарда!

Сенешаль вздохнул с таким облегчением, словно свалил с плеч гору, а я сказал беззлобно:

– Ладно, я вам это еще припомню.

Он вздохнул и, горбясь, словно ожидает удара в спину, повел уже быстро и без хромоты через два небольших зала, тоже подозрительно знакомых, а там в конце коридора смотрят в нашу сторону двое слуг в одеждах королевских цветов и два дюжих гвардейца.

Сенешаль сказал быстро:

– Только минуточку…

Он шмыгнул за дверь, я услышал торопливые голоса, тут же появился снова с просветленным лицом.

– Ваше Высочество, король Эдвин Рафнсварт примет вас.

– Благодарю, – бросил я величественно.

Слуги распахнули передо мной обе половинки, я хоть и консорт, но все же принц, заслуживаю повышенного уважения, хотя и не самого, все-таки консорт…

Я вошел вальяжно, весь довольный и раскованный. Комната отделана со строгим великолепием, трон богат, но не слишком, а король, могучий мужчина со смолисто-черными волосами и короткой черной бородкой лесного разбойника, смотрит на меня в упор, я уловил легкое замешательство, я же спутал все правила приема.

– Ваше Величество!.. – сказал я весело и дружелюбно, словно заскочил по пути к старому приятелю, – никаких фанфар, никаких церемоний. Зачем они нам, мы же все понимаем!

Он перевел дыхание, проговорил густым голосом:

– Ну да, вы правы… принц.

– Как простой консорт дружественного вам королевства, – пояснил я, – чуточку свернул к вам по дороге… и сразу же ринусь дальше по своим консортьим делам. Ничего срочного, ничего серьезного, так… амурные дела, можно сказать…

Он смотрел исподлобья, но выражение лица не изменилось, хотя я тараторю, как беспечная сорока, что, наверное, должно быть свойственно консорту, но не настоящему мужчине, что привык смирять рабынь ретивых и коням ломать крестцы.

– Ваше Высочество, – проговорил он наконец, – я все же теряюсь в догадках…

Я отмахнулся.

– Да ерунда все, я же сказал. Просто потаращим друг на друга глаза, мы же, мужчины, любопытнее женщин, хоть и не показываем вида. Что пьете, Ваше Величество?

Он спохватился несколько театрально, здесь в глуши даже короли ведут себя естественно и притворяются с некоторым трудом.

– Ах да, вон там стол, давайте туда пересядем…

Глава 2

Слуга торопливо внес два заготовленных кубка из старого темного серебра и с вкрапленными камешками, слишком серыми, чтобы быть драгоценными, значит, просто улавливают неблагополучие, к примеру – яды, а то и вовсе тут же превращают в простую воду.

Я не стал выказывать свои возможности, терпеливо смотрел, как льется в мой кубок кислое слабое вино, сделал глоток и сказал с восторгом:

– О, настоящее натуральное!

Он взглянул несколько озадаченно, я сердито напомнил себе, что здесь все натуральное, даже вино, а он сказал вежливо:

– Рад, что вам понравилось.

– Мы соседи, – напомнил я. – Мезина и Бурнанды трутся краями на протяжении почти сотни миль! За это стоит выпить…

Он кивнул.

– Стоит.

Мы сделали по три мощных глотка и оба одновременно поставили кубки на столешницу. Он впервые улыбнулся.

– Как мне доложили, вы умчались вперед от свиты?

– Да, – подтвердил я. – Свита поехала прямо, а я крюканул. О вас столько говорят, что просто не утерпел. Захотелось самому повидать такого великого человека.

Он уловил в моем голосе сомнение, насторожился.

– А что говорят?

– Да больше о мятеже, – ответил я. – Вроде бы вы подавили его не столько огнем и мечом, сколько умелой дипломатией, переговорами, мелкими уступками.

Он чуточку помрачнел.

– Военных действий тоже хватило. Правда, замки не пришлось брать и сносить, но два довольно крупных сражения… все же состоялись.

– Так это же подвиги! – воскликнул я с пафосом.

Он кивнул.

– Да. Я вообще-то хорош в бою и всегда сам веду конницу в атаку. Но только я предпочел бы вести не на мятежников, это же мои взбунтовавшиеся подданные, а на врага, посягнувшего на священные границы…

– О, – воскликнул я еще громче, – это да, лучше! Хотя и мятежники, за неимением другого противника, сгодятся. Кстати, прибыл ли уже молодой барон? Я имею в виду барона Джильберта Шервина, сына благороднейшего лорда Карвина Хрутера, герцога Сафкердского, Унерольдского и вроде чего-то еще.

Он поморщился.

– А-а-а, мятежник…

– Думаю, – сказал я, – больше дурак, чем мятежник. В молодости все бунтари, вот его и сманили насчет души прекрасные порывы. Его отец, как я понимаю, в мятеже не участвует?

Он кивнул.

– Да, старый лорд хоть и питает симпатии к герцогу Бреттерсу, они дружны с детства, но остался в стороне. Хотя при моем дворе не появляется, но считает, что моя власть должна быть твердой.

– Сын тоже счел бы так, – сообщил я. – Лет через двадцать.

Он хмуро улыбнулся.