Ричард Длинные Руки - Король-консорт

— Вот именно, — прорычал я. — Еще неизвестно, какие непотребства творила моим именем!

— Известно, — отпарировал он. — Установила некоторый контроль... если не совсем полный, но все же, над Бурнандами и Грандептом.

— А что еще? Из того, что нам неизвестно?

Он посмотрел подчеркнуто благодарно.

— А вы разве человек мелочный? Я полагал вас политиком высокого полета, который летает под облаками и поливает всех и все жидким пометом. А это, оказывается, она показала себя таким политиком! Это же надо: водить за нос многочисленных женихов и своих лордов, ожидающих на троне сильного мужчину, и в то же время оттяпывать у них земли, возможности, союзников...

Я в раздражении создал и себе вина, самого легкого, но отодвинул и заменил чашкой крепкого кофе, сделал два мощных глотка.

— Граф, вы мне зубы не затупливайте. Кое-что делалось с привлечением моего имени! А если оно запятнано?..

Он спросил с интересом:

— Для политика это важно?

— Я еще и рыцарь, — ответил я с достоинством. — я олицетворун... или олицетворюн, как правильно?. В общем, олицетвориваю дух королевской власти и отношения нового короля к морали и прочим недостойным явлениям общества. Потому важно понять, не запятнано ли мое полосатое имя в данной ситуации?

Он пожал плечами.

— Чего проще? Нужно позвать Ротильду и выяснить подробности.

— Соврет, — сказал я убежденно. — Вы встречали женщину, чтобы не врала?.. Если не врет, то уже и не женщина. А если рыжая, то это вообще... Нет, мы и без нее запутаемся, обойдемся без помощниц дьявола.

Он развел руками.

— То, что о ней говорят, может быть, сплетни... но не вранье. Она выдающийся политик! Я бы хотел назвать ее великим, но разве могут быть двое великих одновременно?.. Так что великий — это вы, Ваше Величество, а она всего лишь выдающийся, но зато как выдающийся!.. До нее далеко и некоторым великим, это я о гигантах древности, Ваше Величество, про вас даже и не подумал, хотя, вообще-то, думаю часто, но только в самом хорошем и приятном смысле... Так что позвать?

Я махнул рукой.

— Придется. Нам нужно поскорее разобраться и топать дальше. Я должен понять, что на самом деле в Сен-Мари, остался ли там кто-то мне верен? Где Ришар, что с Ордоньесом, как там с Гендерсгеймом...

Он, не слушая, выдвинулся из шатра, указания отдавал почти шепотом, но вернулся довольный и улыбающийся.

— Ваше Величество... стоило бы еще один кубок. Покрасивше.

— Обойдется, — буркнул я хмуро. — Ку-у-уда? Ждать!

Он сказал виновато:

— Я хотел было проследить, чтоб не убежала по дороге. Кто их, женщин, знает...

— Король все знает, — ответил я мудро.

Он сказал пугливо:

— От такого и не убежишь, найдет и ка-а-ак ухватит...

За шатром голоса, шарканье подошв тяжелых сапог, сдержанное позвякивание металла, наконец все приблизилось, полог приподнялся и ушел в сторону, пропуская к нам Ротильду настолько ослепительную с башней красных волос, но в платье приглушеннозеленоватого цвета, что у меня дыхание остановилось в груди, Альбрехт вообще громко ахнул.

Я демонстративно оценивающе оглядел ее с головы до ног, которых, вообще-то, не видно под волочащимся по полу платьем, но предполагаю, что они там есть, хотя двигается так ровно, словно плывет или катится на колесиках.

— Почему не в кандалах? — спросил я сопровождающую стражу. — А где цепи?

Альбрехт быстро зыркнул на меня, какие цепи, сказал виновато:

— Забегался по вашим делам, Ваше Величество!.. Забыл одеть...

— А стража?

— Я хотел лично одеть, — сообщил он и плотоядно потер ладони.

Я нахмурился.

— Идите, граф. Вашей предательской деятельностью займусь позже при подготовке к четвертованию. А вы, леди, ответствуйте, какой ваш заговор против меня был последним?

Она тоже посмотрела на Альбрехта, что потащился к выходу, проговорила печальным голосом ведомой на казнь:

— Позвольте сесть, Ваше Величество?

Я буркнул:

— Вон на тот стул. Чтоб я видел ваши руки.

Альбрехт вышел, она тут же лучезарно улыбнулась.

— Догадываюсь, Ваше Величество, вы уже получили исчерпывающие сведения из Мезины. И моя невинность не только подтверждена, но и заслуживает награды. Не так ли?

— Невинность? — повторил я тупо.

— Невиновность, — уточнила она. — Невинности вы меня уже лишили... в широком смысле. И моя практическая деятельность на всемерное укрепление вашей монолитной власти и вашего доминирования во всех областях жизни...

— Стоп-стоп, — прервал я. — Почему мне кажется, что слышу самого себя? Кто еще на свете может нести такой вздор?

Она улыбнулась еще ласковее.

— Когда Ваше Величество, еще не будучи Вашим Величеством, одаряли меня своим высоким и милостивым вниманием, я впитывала его мудрость, его слова, выражения и даже интонации.

— Господи, — вырвалось у меня, — я что, вот такой гад?.. И такое несу? С ума сойти. А я воображал себя таким красивым, мудрым, неповторимым...

Она перевела взгляд на столешницу.

— Ваше Величество, какой из этих кубков ваш?

— Чтобы допить и узнать все мои мысли? — спросил я с подозрением. — Нет уж, пейте из своего...

Я создал фужер из самого тонкого и прочного стекла, украсил золотой вязью и осторожно наполнил дорогим шампанским.