Ричард Длинные Руки — курпринц

Неподалеку так же свирепо повергает посмевших утверждать, что их Христос лучше нашего, могучий Клемент. Не так яростно он наносил бы удары даже по диким язычникам, как по этим подлым еретикам, посмевшим говорить вслух, что наш Господь какой-то вовсе и не Бог, а что-то непонятное, а вот у них настоящий Господь, и он с ними…

— Мы вам покажем, — ревел рядом ему в унисон Сулливан, — с кем Бог!.. Вы это сегодня увидите!.. Хар-р-рашо увидите…

Герцог Мидль во главе шателленцев дерется от них слева, очень умело и расчетливо, панцирь его выглядит литым и очень толстым, настолько зазоры между кирасой, наплечниками и нарукавной броней крохотные, почти незаметные. Цвет его доспехов серый, никакого вызывающего блеска, а когда падают лучи солнца, сталь отсвечивает тускло, сдержанно, с достоинством лорда, которому служит.

Он отсалютовал мне мечом с залитым кровью лезвием, я кивнул в ответ и пошел проламываться вперед, стараясь посеять как можно больше ужаса свирепыми ударами.

Палант рубится яростно, со зверски перекошенным лицом. Рот искривился настолько злобно, что вот-вот пойдет пена, рычание рвется из горла хриплое, дикое, то ли в самом деле впал в боевую ярость, то ли старается ее выказывать, наслушавшись от Растера, что настоящие бойцы всегда стервенеют в бою.

Принц Сандорин ведет за собой группу вендоверцев достаточно уверенно, он в отличие от Паланта даже в самые неистовые моменты схватки сохраняет предельную, даже подчеркнутую невозмутимость высокорожденного принца.

Из леса все выплескивается могучая рыцарская конница, среди мунтвиговского войска началось замешательство, первыми дрогнули и начали отступать тяжелые всадники, потом пустились в бегство.

Герцог Мидль, как и было договорено на совещании, повел своих людей в погоню. К нему с азартом присоединились почти все бриттские дружины, злорадно догоняя и убивая в спину бегущих с поля боя, с трусами нужно поступать именно так.

Я только проводил их взглядом, далеко не убегут, спешившиеся конники Норберта уже засели над дорогой возле камней, которые обрушат в нужное время, а там дальше бегущих уже готов встретить граф Альбрехт со своими людьми…

Остались сражаться только рыцари, я видел, как шлемы и щиты трещат и разлетаются под страшными по силе ударами топоров, стальные наплечники прогибаются, как будто из кожи, кровь брызгает во все стороны, отважные воины, рассыпая удары, вдруг сами пропускают смертельный, после чего валятся с коней с тяжелым грохотом.

От лязга и звона закладывает уши, мечи и топоры грохочут безостановочно, с хрустом разлетаются прочные панцири, крики боли и ярости слышатся со всех сторон, конские копыта растаптывают раненых…

Клемент с ревом опрокидывал всадников вместе с конями, его удары разбивают шлемы, как прогнившие дыни, а его ближайшие воины, как и он, облаченные в непробиваемые для простого железа вестготские доспехи, идут рядом и крушат, повергают, вбивают в землю, сами с головы до ног уже забрызганные красным, словно мясники на бойне.

Сулливан сражался молча и почти спокойно, однако от руки этого великана гибнет все, кого касается его огромный двуручный меч, которым Сулливан легко орудует одной рукой, словно кинжалом. За ним тоже идут его вассальные рыцари, гордые таким господином, их удары отправили на тот свет множество славных рыцарей, которых недосчитаются в королевствах Севера.

Рыцари Мунтвига, потеряв коней, встали в огромный круг и защищались умело и отчаянно, однако при всей отваге и мужестве ничего не могли сделать против численного превосходства и гибли под ударами мечей и топоров, до последней минуты жизни оставшись отважными и неустрашимыми.

Глава 14

Я выбрался из схватки, исход уже ясен, вздрогнул при виде женщины в двадцати ярдах от меня, что стоит во весь рост и во все глаза смотрит на жестокую битву. Ослепительно-черные, с блеском вороньего крыла волосы свободно падают на спину, на голове нечто вроде массивной диадемы из тускло блещущего золота, но с некой рогатой башенкой на темени.

Края диадемы опускаются до самых плеч, стилизованные под птичьи перья из золота, с плеча на плечо перекинуто некое украшение, похожее на кольчужную сетку из золота, грудь прикрывает узкая повязка опять же из золотой материи, ниже все обнажено, только на бедрах держится лоскут золотой ткани, ниспадающей до самой земли, его края соединены между собой широкой золотой брошкой, если такие бывают, на том месте, где живот заканчивается, а начинаются ноги, густо вымазанные золотой краской.

В руке она держит длинный жезл, я подъехал ближе и рассмотрел, что не жезл, а посох, хотя верхушка украшена, как у магического жезла, камешками, змейками из нефрита и выпуклыми рунами.

В другой руке кольцо с тремя массивными ключами, я как-то сразу ощутил, что ключи не из металла, а если из металла, то сильно отличающегося от всех, какие знаю.

Браслеты на запястьях такие широкие, что еще бы столько, и добрались бы до локтей. И, конечно, из того же тускло и таинственно мерцающего золота. Золотая женщина, особенно если учесть, что и все тело вымазано золотой краской.