Ричард Длинные Руки — курпринц

— Проследите, — велел я, — чтобы все оружие было сложено в кучу, как и знамена. Рыцари, как и все воины, будут под стражей. А мы пока выявим среди них военных преступников, дабы предать суду.

Все смотрели на меня с непониманием, Мидль поинтересовался вежливо:

— Простите… я правильно расслышал?

— Что именно?

— Военных преступников, — повторил он, тщательно выговаривая каждое слово. — Это кто?

— Все те, — сказал я твердо, — кто запятнал законы рыцарства, обижая крестьян, насилуя женщин, занимаясь грабежом!

Принц Сандорин нашелся первым:

— Ваше высочество, но, если уж совсем честно, то и наши герои так иногда… тогда иногда!.. забавляются.

Герцог Мидль уточнил с неохотой, но объективностью благородного человека:

— Даже высокородные рыцари.

— Это осуждаемо, — отрезал я, — и не по-христиански, но мы победители, нас вешать некому. А вот побежденным — горе. Их мы вешаем по праву победителей в соответствии с требованиями гуманизма и базовых либеральных ценностей. Да здравствует культура высоких духовных отношений!

Глава 2

От одного из крупных каменных домов, высокого и трехэтажного, донеслись крики, брань и лязг оружия. У входа завязалась схватка, с десяток рыцарей отчаянно защищают вход в дом, арбалетчики приготовились их расстрелять с близкой дистанции, но Сулливан и Клемент, поддерживая рыцарскую честь, с ревом ринулись в рукопашную схватку.

К ним тут же присоединились Палант и принц Сандорин, окруженный своими верными лордами. Они смяли оборону, но ворваться в здание им не дали, успев захлопнуть двери.

Кнехты Макса быстро очистили поместье от пленных, выводя их за ворота и усаживая прямо на землю, а вокруг здания, где засело последнее сопротивление, собрались лучники и арбалетчики. Те и другие часто стреляют по окнам, а из сарая вытащили громадное бревно и бежали с ним, намереваясь с разгону ударить в двери.

Рыцари Клемента моментально прикрыли их сверху щитами на случай, если из верхних окон начнут швырять что-то тяжелое. Бревно глухо врезалось в дверь, там затрещало, а толстый ствол, ломая доски, погрузился вовнутрь.

Петли двери не выдержали тяжести, и она рухнула на пол. Рыцари с радостным ревом ворвались внутрь, впереди Сулливан и Клемент, вот уж никак не перестанут соревноваться, кто из них отважнее и более умелый боец…

Альбрехт подъехал, собранный и спокойный, в прекрасных доспехах, на которых ни одной царапины, белый плащ красиво ниспадает с плеч, сам выглядит мудрым и спокойным.

— Не хотите принять участие? — спросил я ехидно.

Он покачал головой.

— Нет, там показное сопротивление.

— Догадались? — сказал я понимающе.

— А что сложного? — ответил он. — Раз принца еще не нашли, то он явно там. И показывает всем, что сражался до конца.

— А на самом деле?

— Думаю, — ответил он, — уже велел всем в доме сложить оружие. Главное, показал остальным, что их предводитель вел себя мужественно и последним покинул бой.

Мы наблюдали, как в дом вбегают все новые рыцари, в блестящих доспехах, похожие на хищных муравьев, что сломили сопротивление муравьев другого клана и теперь грабят его сокровища и уносят куколок в рабство.

Через несколько минут начали выводить пленных. Все, как на подбор, знатные рыцари, видно по доспехам, девизам и гербам, а также по гордой и независимой осанке.

Под конвоем кнехтов их отвели к остальным и тоже усадили на землю. Когда один заартачился, его шарахнули обухом топора. Он без звука рухнул, а другие опустились уже беспрекословно.

Последним вывели, придерживая за локти, невысокого черноволосого мужчину в изысканных доспехах, на кирасе небольшие вмятины, голова без шлема, смотрит с вызывающей дерзостью.

Руки пленник держит перед собой, запястья связаны, но едва приблизился, сказал с высокомерным гневом:

— По какому праву?.. Я курпринц Клавель! Наследник короля Ричмонда Драгсхолма!.. Это разве не королевство Бриттия?

Альбрехт ответил с интересом:

— Бриттия. А вы при чем?

— Я, — завил он заносчиво, — наследую корону!

— Это вряд ли, — ответил Альбрехт.

Клавель потребовал громко:

— По какому праву меня связали, как преступника?

Я кивнул стражу, он понял, зашел вперед и с силой ударил ладонью принца по лицу. Звук хлесткой пощечины раздался на все поместье, смачный и звонкий.

Клавель отшатнулся, вскинул обе руки и прижал пальцы к разбитой губе, откуда показалась кровь. На меня с диким непониманием уставились его бешеные глаза.

— Передо мной военный преступник, — ответил я холодно. — Рыцарей Мунтвига я, взяв в плен, буду держать с подобающим уважением, так как они всего лишь противники, но не предатели. А лицам, предавшим родину, одна награда — виселица!

Он вскинул было голову, но покосился на дюжего стража, что ухмыляется недобро и снова готов напомнить, что здесь ему не там, сказал уже тише и сдержаннее:

— Но я курпринц!

Альбрехт сказал с брезгливым презрением:

— Господи, что за дурак… Постеснялся бы упоминать о титуле, которым наградил враг!