Ричард Длинные Руки – ландесфюрст

— Спешу поприветствовать нашу радушную хозяйку, — сказал я.

Он поклонился.

— Ей уже сообщили, я уверен. Прошу вас, сэр… Ричард.

Я засмеялся.

— Что, хочется назвать меня Полосатым?..

Турнедцы, да и остальные смотрят с недоумением, я махнул рукой, мол, все шутки и недомолвки выяснятся очень скоро, как только после холодной закуски подадут вино.

Мы вошли в просторный холл, больше похожий на зал кафедрального собора: тихо, просторно и торжественно, я только успел сделать несколько шагов к лестнице напротив, как там появилась в голубом платье миниатюрная женщина на высоких каблуках, прическа все так же взбита неимоверно высоко, лицо почти детское, хотя герцогиня Иля Ундерлендская всегда умела придавать ему выражение строгости и величия.

Я поспешил навстречу, сперва припал к ее руке, вдыхая свежесть ее нежной кожи, затем бережно свел вниз и повел широко рукой.

— Ваша светлость, позвольте представить вам моих верных друзей, с которыми так много сделано и так много пережито!.. Это рейнграф Чарльз Мандершайд, командующий северной армией Турнедо, а это стальграф Филипп Мансфельд, под его рукой была и остается наиболее боеспособная группировка войск Севера… это виконт Рутгер Хауэрден и лорд Кристоф Шлоссер, оба из Армландии…

Представлял ей всех, память у меня прекрасная, помню даже всех арбалетчиков и лучников, хотя их представлять не требуется; у герцогини глаза горят любопытством, впервые в ее замок заглядывают из почти неведомых стран…

Из боковой двери быстро вышел и учтиво поклонился немолодой человек с широкой талией, одет скромно, но с золотой цепью на груди.

— Сенешаль Вервельд, — представился он. — Я устрою вас на постой, как и всех ваших людей. Сейчас можете отряхнуть пыль и помыться… ну, у нас есть такой странный обычай, потом ждем вас всех в малом зале на ужин.

— Спасибо, сэр Вервельд, — поблагодарил я. — Надеюсь, вы не слишком печалитесь о судьбе своего предшественника, сэра Генетера, ведь это освободило вам дорогу к сенешальству!

Он ответил негромко:

— После сэра Генетера сменились трое сенешалей. Но если вы хотите напомнить, что убили сэра Генетера, то это напрасно. Он был моим дальним родственником.

Я пробормотал:

— Простите, я не хотел прикасаться к вашей ране.

— Это не рана, — ответил он. — Даже не царапина. Прошу вас, покажу ваши покои…

Стальграф и рейнграф где-то потерялись, а когда их отыскали, оказалось, что оба застыли в восторге с раскрытыми ртами у стены зала, где великое множество мечей, топоров, боевых молотов, секир, булав, моргенштернов, шестоперов, перначей, клевцов и огромного разнообразия кинжалов.

Даже я, повидавший многое, еще в первый визит отмечал, что оружие в Ундерлендах, как и доспехи, лучше, чем даже в Сен-Мари, а что говорить про турнедцев, никогда до того не покидавших свое королевство!

Соседняя стена вся в различных щитах, от боевых для пехоты в рост человека, до крохотных турнирных, что едва закрывают плечо, а еще полные рыцарские доспехи с копьями в руках стоят не только в углах, но кое-где и вдоль стен.

Мне показалось, что их даже прибавилось со дня моего последнего визита. Граф Хаурдэн, что отыскал их, как все думали, заблудившихся, подошел со словами:

— Как я вас понимаю… Сам все накопленное отдал в Сен-Мари, когда увидел, какие там доспехи и какое оружие.

Рейнграф Чарльз оглянулся, ответил мрачным голосом:

— Мы тоже выгребли все из поясов и даже отдали зашитые в седлах камешки… Думали, лучше уже не существует!

— Обидно, — сказал и стальграф Филипп.

— Пойдемте в большой зал? — пригласил Хаурдэн. — Там готовится пир в честь нашего прибытия.

Рейнграф вздохнул.

— Да-да, конечно. Надо сюда дорогу запомнить.

Стальграф сказал ехидно:

— Как, вы не хотите любоваться розами в саду?

— Сами любуйтесь, любезный сэр, — огрызнулся рейнграф. — А я любоваться буду ходить вот на эти розы!

Я крикнул от входа в главный зал:

— Любезные друзья! Без вас не начнем!

Рейнграф и стальграф, донельзя польщенные, заторопились к распахнутой двери. Там попытались уступить с поклонами мне дорогу, но я на правах хозяина, как заменяющий герцога, затолкал их первыми и вошел следом.

Зал освещен ярко, горят все свечи, рыцари уже начали пир, столы ломятся от обилия еды и вина, а под стеной на помосте высится отдельный стол, покрытый красной скатертью.

Герцогиня Иля сидит на своем месте, а рядом с нею в кресле герцога развалился весьма вольно сенешаль Вервельд, сейчас уже в очень богатой одежде, на груди золотая цепь из пятиугольных блях с драгоценными камнями в каждой, руки на подлокотниках кресла так, что в первую очередь бросаются в глаза кольца на пальцах.

Я посмотрел в удивлении, а потом еще раз, да, все верно, только большие пальцы без колец, а на остальных по два, а на указательных вообще по три. Да все массивные, толстые, с крупными камнями, что можно делать такими — даже в носу не порыться всласть без риска оцарапать верхнюю губу…

Шаги мои звучат мощно, словно идет статуя командора, сенешаль перехватил мой взгляд, застыл, в глазах на мгновение мелькнула ненависть.