Ричард Длинные Руки — ландлорд

— Луганера? Я слыхала только об одном Луганере...

Но это что-то из древних летописей. Какой-то персонаж местных легенд... А зачем он вам?

— Ну вот, — сказал я с огорчением, — сразу контрвопрос. А забесплатно поделиться полезной инфой жаба давит?

— Какая жаба?

— Большая. Зеленая. С бородавками. На лапах перепонки, а пузо перламутровое, словом, прелесть. Чем Луганер отмечен в истории, раз уж вошел... или вляпался?

Она рассматривала меня все еще с недоумением, но мозг работает, нахмурила бровки и чуточку прикусила губу.

— Луганер, Луганер... Насколько помню, это было давно...

— Всего пятьсот лет тому, — напомнил я. — Так, ерунда. Гималаи росли дольше. Хоть и самые молодые горы на Земле. Этот Луганер был великим воином или великим грешником?

Она поколебалась, в нерешительности покачала головой.

— Боюсь ошибиться. Знаете, я лучше загляну в библиотеку, там хранятся старые записи. Это вам действительно важно?

Я развел руками.

— Как-то сдуру пообещал одному в своих краях, что наведу о нем справки. Говорят, с ним стряслось что-то ужасное. Но жутко романтичное.

Она задумалась, пару раз взглянула на меня искоса.

— Странный вы человек, — произнесла она задумчиво. — Луганер... Хорошо, я загляну в библиотеку.

Я сказал просительно:

— Мне позволено будет вас сопровождать?

Она поинтересовалась высокомерно:

— Это зачем же?

— А чтобы вы не свернули куда-то в другое место, — объяснил я смиренно. — Для молодой и красивой женщины столько соблазнов! А библиотека — не самый мощный.

Вид у нее был настолько озадаченный, что я застыл, не решаясь хихикнуть. Наконец она произнесла тоном оскорбленной добродетели:

— Значит, вы намерены сопровождать меня, дабы проследить... чтобы я пошла именно в библиотеку?

— А зачем еще? — удивился я. Она посмотрела на меня холодно.

— Вы прикидываетесь недостаточно искусно.

— О чем вы, леди? — спросил я. Хлопнул себя по лбу: — Ах да, здесь же все увиваются за вами!.. Ну, леди Беатриса, я ценю вашу божественную красоту и вашу бесподобную внешность тоже, но должен сообщить с прискорбием для вас, что я ну абсолютно равнодушен к блондинкам. Они все дуры, а я предпочитаю брюнеток. Именно жгуче-черных, чернущщих!.. И чтоб, на подмышках тоже росли волосы: длинные, черные...

Взгляд ее стал холодным, произнесла таким ледяным голосом, что я едва не превратился в ледяную глыбу:

— Идите за мной, сэр Светлый.

— Куда? — спросил я опасливо.

— Не в спальню, — огрызнулась она. — Куда вы хотели?.. Туда и поведу.

Я поклонился, а она повернулась и пошла, чуть подобрав подол платья, величественная, как императрица, а я тащился сзади и жадно смотрел на ее гордо вскинутую голову, прямую спину и раздвинутые плечи: такие беззащитные в этом огромном и жестоком мире.

Библиотека расположилась в самом дальнем крыле замка, слой пыли на полу, на столе и креслах, серые корешки толстенных томов. При первых же шагах невесомая пыль взметнулась и заплясала в падающем наискось луче солнца.

Леди Беатриса медленно пошла вдоль полок, по одним корешкам лишь пробегала взглядом, другие легонько трогала пальцами. Я следил тихо и почтительно, наконец осведомился:

— Вам помочь или не мешать?

Она раздраженно дернула плечом.

— Я еще не нашла.

— Молчу, — ответил я смирно.

Иногда она приподнималась на цыпочки, у меня руки чесались подхватить ее и приподнять, а то и посадить на плечо, это же такое счастье ощутить ее ягодицы на моих крепких мышцах, а она все просматривала корешки, сказала озабоченно:

— Здесь пока не вижу...

— А на той стороне? Извините, конечно, что отрываю вас от молодых мужчин, которые ждут вас в зале... и во дворе... и в коридоре... и на лестнице... и вообще везде, гм...

Не отвечая, она прошлась у противоположной стены, пальцы точно так же пробежали по корешкам, будто получали дополнительную информацию или снимали некое фамильное заклятие.

— Вот этими книгами пользовались чаще...

— Хорошая книга, — согласился я, — как красивая женщина — всегда потрепанная.

Она выпрямилась и ожгла меня негодующим взглядом, но я уже отвернулся и рассматривал толстые корешки, так что удар хлыста пришелся по спине. К счастью, шкура у меня дубленая, а совесть — заскорузлая и вообще мохнатая, я же демократ, так что даже рубца не вспухло, а я поинтересовался, не замечая ее ярости:

— Я смотрю, здесь помимо хозяйственных записей, кто у кого сколько украл, есть и по истории военного искусства? Это вы увлекаетесь?

— Нет. Вот записи тех лет. Не трогайте, я сама прочту сперва. Вдруг там какие секреты...

Я сказал благодушно:

— Да ради бога, леди Беатриса!.. Но времени прошло столько, что сейчас уже кому важно, кто в чью спальню через чье окно лазил? К тому же есть две категории людей, кому выкладывают все, перед кем даже раздеваются донага: банщики и лекари. Рассматривайте меня, скажем, как лекаря.

Он смерила меня холодным взглядом.

— Хорошо хоть не банщика. И с какой стати предлагаете перед вами раздеться?

Я замахал руками.