Ричард Длинные Руки – майордом

Он смешался, развел руками. Я смотрел преувеличенно строго.

– Сэр Ричард, – сказал он виновато, – простите, я совсем не то имел в виду…

– Да шучу я, шучу, – сказал я успокаивающе. – Есть у меня здесь свои интересы. Глубоко личные. Вот и отлучусь пока… передайте, что скоро вернусь.

Глава 5

Зайчик несся сквозь рев воздуха и шелест копыт, я прижался к его теплой шее и зарылся, как в стог сена, в роскошную гриву. От рева встречного ветра и стука копыт нарастает от кончиков ушей до пят грозная музыка, ширится и захватывает так, что я начинаю что-то орать ликующе, спрятавшись, как под одеяло, под плотный занавес из жесткого шелка.

Затем скорость резко упала, я уже понимал, что все, прибыли, начинаются будни, и не спешил вынырнуть в реальность.

Рыцарский замок герара Дюрренгарда блистает на вершине горы, а под ним по-купечески вольно раскинулся черепичнокрыший Тараскон. Ворота, как и в прошлый раз, широко распахнуты, по прекрасно протоптанной широкой дороге в город гонят стада коров, везут на телегах свежее молоко, творог, сыр. Я потянул носом, сильно и зовуще пахнет медом, рыбой и овощами. В больших плетеных корзинах мирно переговариваются куры, сонно гогочут гуси.

– Тараскон, – сказал я счастливо. – Спасибо, Зайчик!.. Не забыл… Как хорошо вернуться…

По одну сторону дороги песчаные барханы, жесткая трава гнездится даже на верхушках, сцепляется крючковатыми листьями, не давая ветру перемешать эти массы песка. Руины древнейшего града все так же слепо глядят в небо, особенно трагично смотрится исполинское женское лицо, милое и одновременно строгое, взгляд устремлен наверх. Не хочу и думать, какого она роста целиком…

На главной дороге я пустил Зайчика по обочине. Возницы посматривают на меня с вялым интересом. Даже не столько на меня, как на моего арбогастрика: коней такой стати поискать, поискать…

– Что слышно в городе? – спросил я и зевнул. – А то сижу в своем медвежьем углу…

Возница покосился на меня с удивлением.

– Да что там нового? Все только и говорят о варварах. Дойдут в этот раз до нас или не дойдут. А вы как думаете?

– Не дойдут, – ответил я успокаивающе.

Он кивнул, очень довольный.

– Вот и у нас все так думают. Чего им тут надо? Все решается в столице.

– Выкуп?

– А то как же, – сказал он с убежденностью. – Варвары – не дураки.

Не дураки, мелькнуло у меня. Все в королевстве говорят, что варвары не дураки, только в моем воинстве непоколебимо уверены, что варвары воюют ради чести и еще какой-то доблести.

– Думаю, договорятся, – сказал я. – Я слышал, варвары даже не начинают штурм.

– Вот-вот, – сказал возница. – Торгуются!

– А варвары умеют?

Он хохотнул.

– У нас научились!

– Но мы все равно переторгуем, – сказал я, чтобы сделать человеку приятное. – Еще и варваров обдерем.

Он захохотал, очень довольный. В воротах все так же лениво взимают пошлину за земли топтание, но иных пропускают беспошлинно, явно город в этих товарах остро нуждается. Я уплатил, во мне тут никто особо не нуждается, и направил Зайчика в сторону добротных домов торговых гильдий.

Гостиница дядюшки Крокуса все на том же месте, не перебежала, не отрастила крылья и не улетела, даже не превратилась во что-нить непотребное. Я бросил повод мальчишке во дворе, вошел в зал, а через него быстро шагнул на кухню.

Крокус, стоя ко мне спиной, собственноручно резал лук. Я подошел тихонько и опустил ладонь на плечо. Он начал поворачиваться с угрожающим видом, но ахнул, раскрыл рот для радостного вопля.

Я приложил палец к губам.

– Тихо-тихо… Я здесь инкогнито.

Он прошептал:

– Зачем?.. А-а-а, хотите посмотреть, не разворовали ли тут ваше?.. Нет, городской совет все держит в руках цепко. Теперь ни за что власть не выпустят. Умрут, но не выпустят.

– А как мой порт? – спросил я.

– Строится, – заверил он. – Еще как!.. Скоро корабли принимать будут… Ваша милость, вы у меня остановитесь? Такая честь, такая честь…

– Позаботься пока о коне, – сказал я, – комнату тоже можешь, хотя не знаю, останусь ли на ночь…

Он огляделся.

– А собачка ваша где? Хорошая у вас была собачка, шустрая. Всегда у нас на кухне сидела. Все знала, умница, где что лежит. И когда кто что принесет. Да и спала частенько тут.

– Собачка пока дома, – сказал я. – Я ненадолго. Прямо щас и начну инспекцию.

– Что приготовить к вашему возвращению, господин бургграф?

– На твой выбор, – ответил я небрежно.

– Спасибо за доверие, ваша светлость!

Я шел по узкой улочке, восстанавливая в памяти топографию, имена людей, их лица и любимые словечки, характеры и привычки. Без Бобика и Зайчика в самом деле как-то не то, недостает не чего-то там, а как будто оставил часть себя. Потому прислушивался к любому шороху, запаху и всматривался в любую мелькнувшую тень за себя, за Бобика и даже за невозмутимого Зайчика.

Справа прямо из стены высунулась мускулистая рука с кинжалом. Длинное лезвие уперлось мне в щеку.

– Кошелек, – сказал угрюмый голос. – Или жизнь.

Я развернулся, перехватывая руку, дернул на себя, и человек вылетел из бутафорской стены, как мешок с сеном. Я ударил его рукоятью перехваченного кинжала в голову.