Ричард Длинные Руки – монарх

– Первое впечатление самое стойкое, вы это знаете. Я вернулся в свои северные страны, а когда вернулся в Сен-Мари… не хочу напоминать, как это случилось, я вас ненавидел весьма привычно все так же. Однако за это время я поднимался по лестнице титулов, на меня давил груз все большей власти, и однажды я подумал со злостью, что вы воспользовались отсутствием герцога Готфрида, чтобы ликвидировать автономию Брабанта, для того и его дочь хотели выдать за одного из своих вельмож!.. Да-да, вы потом сообщили, что это очень достойный и благородный человек из хорошей семьи с незапятнанной репутацией, но тогда я действовал как член семьи, которая хочет независимости… то есть раздробленности, королевства!

Он снова промолчал, но во взгляде появилась некоторая заинтересованность.

– Хуже того, – сказал я, – все это я чуть позже сделал сам. Ликвидировал автономию Брабанта, выдал милую Даниэллу за одного из моих лордов, обеспечив его верность мне на всю жизнь… даже с независимостью Ундерлендов покончил, что вы старались сделать на протяжении ряда лет!

Он не проронил ни слова, но теперь приподнял голову, в глазах интерес, даже спина выпрямилась.

– Вы пытались наладить охрану со стороны океана, – напомнил я, – но беда в том, что пираты и степные варвары Гандерсгейма все еще почти один народ, действуют сообща… В общем, я не нашел ничего такого в своих начинаниях и победах, что не пытались делать вы. Ваше Величество?

Это уже был прямой вопрос, он поморщился и нехотя разлепил губы.

– Что вы хотите услышать?

– Признание, – сказал я, – что я действовал по вашему плану, хотя его и не видел. А это значит, что у нас, хорошо это или плохо, но очень много общего… хотя, я уверен, вы ненавидите меня больше, чем я вас.

Он ответил с нескрываемой неприязнью:

– А разве у меня не больше поводов?

Я кивнул.

– Согласен. Вообще-то у меня вообще нет повода вас ненавидеть, если уж по-честному, а вот у вас… Но я пришел с деловым предложением, что хоть немного сгладит… вражду.

Я замолчал, ожидая реакции, и он без охоты и всякого интереса проговорил:

– Мне как-то нет необходимости что-то… сглаживать.

– Вообще-то и у меня нет, – признался я. – Что сделано, то сделано. Я вообще-то далек от роли кающегося грешника. Я даже в серьезных грехах не каюсь, всегда нахожу им оправдание… В общем, дело простое. Я сейчас с огромной армией, собранной на севере, вторгаюсь в Сен-Мари.

Он вздрогнул, напрягся.

– Сразу с трех сторон, – добавил я. – Если не с четырех. Да вы уже знаете: армии стальграфа и рейнграфа находятся в самом Сен-Мари, из Гандерсгейма я отправил закаленные и привыкшие проливать кровь врага и свою армии. Кроме того, эскадра адмирала Ордоньеса сейчас берет на борт наиболее рвущиеся в бой отряды… высаживать их планируем в таком месте, где Вирланд никак не ожидает. Напоминаю, побережье все еще под охраной рейнграфа, так что высадка пройдет в полной тайне и явится неприятной, скажем мягко, неожиданностью.

Он слушал серьезно и внимательно, хотя и старался этого не показать.

– А что, – проговорил он наконец с явной неохотой, – вы упустили сказать о своей северной армии? Насколько я знаю, Тоннель под охраной Ордена Марешаля…

– Да-да, – сказал я радостно, – спасибо, что напомнили! Мне удалось с ними договориться. В это время моя Победоносная и Познавшая Радость Побед проходит через Тоннель и скоро в Сен-Мари запылают города, во тьме заплачут вдовы и выгорят поля…

Он сказал брезгливо:

– Вижу, наслаждаетесь.

– Отнюдь, – возразил я. – Отнюдь, сказала королева. С какой стати?.. Ничуть. Однако случится. Вирланд закусил удила и готов сражаться яростно. Зачем я пришел к вам? Объясняю на пальцах. Вы – легитимный король Сен-Мари. Если пойдете с моей армией, количество жертв удастся сократить вдвое. А то и втрое.

У него расширились глаза.

– Что? Пойти с вашей армией? Вы с ума сошли.

– Тоже так иногда думаю, – ответил я с удовольствием. – Нормальные люди сидели бы дома и сопели в две дырочки. А кто и в три.

– Почему, – спросил он, уже справившись с изумлением, – я пошел бы с вами?

– Сен-Мари, – сказал я, – все равно подомнем, но можно сжечь все города и перебить половину населения, а можно обойтись весьма малой кровью. Не кровавые реки, а только ручьи.

Он смотрел зло.

– Вы, конечно, предпочтете первый вариант?

– Зачем? – спросил я цинично. – Если намерен кое-что оставить себе?.. В общем, одни сен-маринцы не захотят воевать против меня, другие бросят оружие и разойдутся по домам, когда узнают, что вы с нами. Можно даже сказать, во главе!..

Его передернуло.

– Я? Во главе?.. Вы с ума сошли!

Я сказал с апломбом:

– Вы же представляете народное воодушевление, когда станет известно, что несправедливо изгнанный король с Божьей помощью идет восстанавливать справедливость? Я имею в виду не изгнание с Божьей помощью, хотя кто знает подробности и помыслы Господа, а именно тот важный пустяк, что король Кейдан идет восстанавливать с Божьей помощью. А что восстанавливать, видно будет потом.

Он поморщился.

– Зачем это все?