Ричард Длинные Руки — пфальцграф

— Достаточно, — согласился я. — Достаточно хороша.

— Достаточно для чего? — спросила она мурлыкающим голосом, ее полные груди качнулись и задели горячими кончиками мои губы.

— Чтобы соблазнять заблудшие души, — пояснил я.

Ее груди, заслоняя весь мир, качнулись слева направо, я ухитрился поймать губами один сосок, но он дразняще выскользнул.

— Но вы, сэр Ричард, душа не заблудшая?

— Все мы в этом мире заблудшие, — ответил я смиренно, — кто считает себя незаблудшйм — впадает в смертный грех гордыни.

Груди опустились еще ниже, я наконец захватил горячий красный сосок губами и взял на всю его длину. Он тут же распух и удлинился. Я чувствовал, как в нем толчками бьет кровь, разогревая все сильнее и сильнее, заставляя разбухать, утолщаться.

— И как в таких случаях поступаете, сэр Ричард? — произнесла она с милой издевкой. — Вы же паладин… рыцарь церкви?

Я промямлил краем рта:

— А что… паладин… синоним дурака?

— Ну… вам же многое запрещено…

— Чем больше кому чего запрещено, — пропыхтел я, — тем больше он человек…

Она уже говорит прерывающимся голосом, ее тело непроизвольно двигается, глаза расширились и стали почти невидящими, я перевернулся с нею, оказавшись сверху.

— И что… вы… в таких случаях…

— У нас есть способ, самой церковью проверенный, как бороться с соблазном, — ответил я железно. — Очень просто: поддаться ему!

Солнечный луч щекотнул нос, я сморщился и чихнул. Рука моя непроизвольно пощупала место рядом на ложе, но там пусто. Открыв глаза, я вспомнил, что поддался соблазну еще пару раз, прежде чем заснул, а сейчас вот благостен и светел. Могу думать о высоком, никакие гормоны не бьют в голову с силой крепостного тарана, расшибающего ворота. Перед глазами не скачут скабрезные картинки, хотя и переел на ночь жареного мяса с перцем.

Со двора доносятся бодрые голоса: дворня всегда встает рано, проснувшиеся хозяева могут потребовать горячей воды и свежеиспеченного хлеба, со стороны конюшни конское ржание и перестук копыт.

Леди Тулузея в самом деле хороша, а также неистовая выдумщица, наслаждается жутким пороком. Наверняка разочаровал бы сообщением, что в моем королевстве ничего из того, что проделывала, не считается грехом. Вообще ничего из того, что между мужчиной и женщиной в постели, — не бесстыдство, не порок, не даже разврат. А она так жутко краснела и стеснялась всего, что сама же придумывала, что ну просто прелесть…

Служанки внесли горячей и холодной воды, обе хихикали и строили глазки. Похоже, леди Тулузея совсем не ревнива, больше думает о том, чтобы понравилось мне, чем стережет меня лично для себя одной.

— Спасибо, — сказал я, чем безмерно удивил обеих и даже, как мне показалось, напугал, — лейте… и на шею, на шею…

— Сеньор… вам потереть?

— Трите, — разрешил я великодушно.

Снова оживились, начали перехихикиваться, пошли ужимки, достаточно вольные девочки, я дал себя помыть всего и вытереть насухо, девочки начали замедленно собирать тазы, все еще с ожиданием оглядываясь на меня.

Я порылся в одежде, пальцы нащупали по монете, протянул обеим:

— Держите. Это вам на бусы. Они отпрянули.

— Что вы, сеньор! Это большие деньги. И к тому же… нам просто неловко вот так взять…

— Тогда это аванс, — сказал я нетерпеливо. — Когда-нибудь еще заеду. А теперь брысь, я занят.

Повеселев, обе ухватили монетки и скрылись за дверью.

Я одевался, все еще вспоминая, как чудесно прошла ночь. Конечно, что-то я нарушил, но ведь даже принципы надо нарушать, а то какое от них удовольствие? Что-то там бурчит совесть, но сама виновата: уберечь от греха не смогла, а отравить удовольствие старается.

В нижнем зале за двумя столами завтракают слуги, за третьим — сэр Растер и сэр Митчелл. Слуги поглядывают на них испуганно, исподлобья, украдкой, а на меня уставились с откровенным страхом.

Я вскинул руки в приветствии, рыцари с грохотом поднялись. Сэр Растер внимательно всматривался в мое лицо.

— Что вы, сэр Ричард, как-то улыбаетесь… во всю свою благородную харю. Хорошо спалось?

— Да уж лучше, чем нам, — буркнул Митчелл. — Видно же…

Я усадил их величественным жестом, но не успел сесть, как сверху, часто цокая каблучками, спустилась леди Тулузея. Мы все трое поспешно встали. Она одарила всех троих мужчин царственно-любезной улыбкой, дав понять всем, что заметила их рост, размах плеч и общую мужскую стать, отчего оба расцвели, а она легко опустилась в кресло, которое я придвинул. Глаза смеются, полные губы раздвинулись, показывая ровные зубы и влажный зовущий рот.

— Я бы очень хотела, — заявила она, — чтобы сэр Ричард не пожалел, что заглянул к нам.

— Мы все не жалеем, — заверил сэр Растер, покосился на меня завидующе, уже начиная о чем-то догадываться. — А сэр Ричард, думаю, вообще… гм… доволен, что решил и этот вопрос..

Она посмотрела на меня с вопросом в глазах.

— Вы решили этот вопрос, сэр Ричард?

— Вполне, — ответил я солидно. — Кстати, я весьма сожалею о недоразумении…

— Каком? — спросила она встревоженно.

— С воротами, — пояснил я. — Знаете ли, время военное, везде видишь сопротивление. И даже там, где его нет.

Она опустила глаза.