Ричард Длинные Руки — сеньор

Он пытался пропустить меня вперед, из почтительности, понятно, но первым на мост вступил Сигизмунд, и Зигфрид тут же пустил коня следом, поехал рядом, не позволяя юнцу оказаться впереди хоть на конскую ноздрю. Мне казалось, что мост раскачивается. Я не страшусь высоты, спокойно выхожу на балкон своего двадцатичетырехэтажного дома и рассматриваю народ внизу, в то время как многие друзья боятся переступить порог, но сейчас я чувствовал, как черный страх заползает в мою душу, как мост ходит справа налево все сильнее и сильнее, а потом еще и начинает подпрыгивать…

Я зажмурился, сжал зубы, все затихло. Зигфрид и Сигизмунд едут вроде бы без страха, переговариваются вполголоса, хотя вижу, как напряжены, как готовы метнуть ладони к рукоятям мечей. По обе стороны моста каменный бортик, высотой всего до колена, непонятно зачем: даже пеший, если споткнется, кувыркнется с легкостью, а всаднику что есть такой бортик, что нет, с высоты седла я вроде бы проплываю по самому краю пропасти…

Барьерчики же не просто барьерчики, а выполненные с огромным искусством фигурки драконов, грифонов, приземистых рептилий, которых мой отравленный образованием мозг тут же классифицировал на плотоядных и травоядных, разносил по видам и подвидам, одних называл игуанодонами, других диплодоками, не было только ихтиозавров, а может, и были, меня начало трясти и помутилось в глазах еще на середине моста, а ему нет конца и края.

Главные ворота приближались, приближались, все время разрастаясь в размерах. Даже если из замка выезжают на слонах, все равно нелепо делать их еще вдвое выше, разве что здесь когда-то жили великаны гор, тогда им эти ворота в самый раз.

Я уже начал беспокоиться, откроются ли они для нас, Зигфрид указал Сигизмунду на дверцу, что рядом с воротами показалась дверцей в собачью будку. При нашем приближении там отворилось, все пятеро въехали один за другим, я сообразил, что через эту дверцу легко проедут и оба рыцаря, не склоняя голов, а крохотной она выглядит только в сравнении с исполинскими вратами.

Зигфрид и Сигизмунд даже не оглянулись, поехали, настолько велика вера в мое паладинство. Я подобрался, в черепе стучат молоточки, вся затея показалась нелепой, абсурдной, жутко захотелось назад. Под ложечкой тоскливо засосало. Над головой проплыл широчайший каменный свод, настолько широкий, что я некоторое время ехал, как в туннеле, глядя на далекий свет впереди.

Еще не выехал во внутренний двор, а за спиной зловеще лязгнуло, дверь закрыли, задвигались толстые металлические засовы. Я быстро огляделся, двор огромный, посреди гигантское мрачное здание, из каменных стен выступают драконы, грифы и всякие чудовища, сделанные настолько умело, что, несмотря на их каменность, страшновато. Из дверей этого основного и единственного здания, то есть донжона, навстречу вышли трое крупных мужчин в легких доспехах, с непокрытыми головами. Они остановились там же, нас рассматривали с некоторым торжеством. Тот, что стоял посредине, сказал громко:

– Я, Гайл Етлинг, управляю этим замком по воле великого Галантлара, хозяина этого замка. Шваргельд, кто эти люди?

Четверо слезли с коней, которых подхватили под уздцы и увели слуги, а Шваргельд, оставшись в седле, сказал громко:

– Это те трое, что порубили в капусту людей Цеппера, а сейчас они приняли мое предложение служить господину Галантлару. Я берусь их доставить к господину…

Етлинг нахмурился, сказал резко:

– Во внутренние покои? С ума сошел!

– Тогда господин, может быть, изволит выйти…

Етлинг сказал еще резче:

– Он занят высокими делами. А с такими пустяками разбираюсь я.

Шваргельд сказал с явной неприязнью:

– Тогда решай. Но так, чтобы господин остался доволен. Учти, тех порубленных уже не вернешь, пусть Цеппер в другой раз подбирает либо воинов получше, либо таких, что не бесчинствуют так… явно.

Гайл Етлинг рассматривал нас придирчиво. Щупающий взгляд скользнул по моим мышцам, потрогал молот, прополз по доспехам.

– Слезайте, – велел он. – Коней ваших поставят в конюшню.

Сигизмунд было дернулся слезть, но взглянул на неподвижного Зигфрида, засопел и выпрямился в седле, глядя прямо перед собой.

– Мы еще не на службе, – ответил я.

– Так будете же, – рявкнул он.

– Я в этом не уверен.

– Что?

Он побагровел, с ним явно никто не смел говорить таким тоном, а Цеппер выкрикнул быстро:

– Погодите! Давайте внесу ясность. Нам нужны такие отважные и могучие воины, что сумели шестерых, и… Гайл, заметь!.. ни единой царапины, но и вы, парни, смотрите, как оно есть. Вам будут платить хорошо, обещаю. Вы были вольными искателями приключений, а теперь – на службе. Подчиняться придется Гайлу, мне и еще Цепперу. Ну, естественно, и господину Галантлару. Это не так уж и много, поверьте!

Етлинг слушал с неохотой, но остыл, хотя морда оставалась кислой, бросил грубо, не глядя в нашу сторону:

– Ладно, приняты. А теперь оставьте оружие и коней…

Я перебил с заносчивостью бывалого наемника:

– Мы даже спать ложимся при оружии!

Все трое захохотали, а Цеппер сказал весело: