Ричард Длинные Руки — сеньор

Дверь выглядела массивной, очень массивной. Время сверхпрочных сплавов еще не пришло, пока что берут толщиной, эта дверь выглядит пугающе, я еще не видел ее подлинную толщину, но всем телом ощущал массу.

– Дай-ка мне, – сказал я. – Какой ключ?

Удивило, что здесь замок встроенный, ведь амбарные замки просуществовали до моего времени, видоизменяясь, превращаясь в изящнейшие создания механики, но встроенные появились все-таки намного позже амбарных. Ключ легко вошел в отверстие, я пошуровал, попробовал так, эдак, продвигал ключ то глубже, то засовывал лишь головку с причудливыми бороздками. Уже хотел бросить безнадежное дело, как вдруг щелкнуло, я ощутил, что ключ в моих пальцах сделал поворот, утаскивая невидимый засов. Гунтер тоже услышал, придвинулся, сопя и сочувствующе вздыхая, от него сильно пахло луком, пережаренным мясом и совсем чуть-чуть вином.

Щелкнуло еще раз, а на третий – дверь чуть дрогнула, освобождаясь от запора. Я толкнул, она не сдвинулась, уперся ногой и пихнул, начала отодвигаться с той величавостью, с которой на Неве разводятся мосты.

Багровый свет факела вырвал из тьмы уходящие вниз каменные ступени. Посреди ступени снова так же истерты, один и тот же человек ходил по ним из века в век. Или не тот же, но один, всегда один, рядом края острые, нестоптанные, будто их вытесали сегодня утром.

Я перевел дыхание, отступил в сторону, Гунтер медленно и осторожно двинулся вниз. Шел он чуть сбоку, давая мне возможность идти по протоптанному. Значит, хозяин этого замка сюда спускался всегда один. Судья, прокурор, адвокат, палач и факелоносец в одном лице. Сзади кромешная тьма, багровый свет с трудом отодвигает тяжелую тьму всего на пару шагов. А впереди, где Гунтер, ступеньки видны тоже на два-три шага. Тьма отчаянно сопротивляется, даже стены прячет, хотя едва не тремся о камень локтями. Строители вырубили не узенький ход, как я ожидал, все-таки непростая работа вгрызаться в камень, здесь вход как будто в подземный театр.

Впереди проступило белесое, полупрозрачное, со стоном втянулось в стену. Гунтер забормотал, но я услышал не слова молитв, а старинные заклинания.

– Я слышал, – сказал я, – что молитва отгоняет лучше.

Он вздрогнул, втянул голову в плечи. Удара с моей стороны не последовало, он сказал извиняющимся тоном:

– Да, но… это относится только к созданиям Тьмы. Созданным самим Христом или его отцом, которые потом отвергли своих создателей и даже восстали. А в наших краях по большей части те твари, что о Христе и не слыхивали, потому и не боятся ни креста, ни молитв.

– Эльфы да гномы? – спросил я с видом знатока.

– Что вы, ваша милость, – ответил он, не оборачиваясь. – Гномы, говорят, это дети Адама, которых Ева не показала Господу. А то и вовсе дети Ноя… А здесь те, которые были раньше, намного раньше. У них своя жизнь, на нас не обращают внимания. Мол, пришли, ну и пришли, уйдут так же быстро, как и другие… Конечно, если им наступить на хвост, толкнуть или плюнуть в их сторону, то лучше сразу выкопать могилку и лечь… Везде достанут! А как вы, ваша милость, сумели открыть эту дверь? Заклятия знаете?

Я сказал громко, бодрым голосом отца народа:

– А я, как и эти древние, не обращаю внимания на эти заклятия. Для меня их нет. Они это видят и пропадают…

Гунтер на ходу достал из ножен меч, так и двигался с предельной осторожностью: в левой факел, в правой перед собой – лезвие. Тьма все плотнее, словно опускаемся под воду. Сердце сжалось, хрен знает, что там, свободной рукой я начал придерживаться за стену. Чудилось, что веду пальцами по внутренней стене холодильника, причем морозильной камеры. Пальцы задубели, будто уже час несу в руке застывшую сосульку.

Гунтер тихонько охнул, багровый свет выхватил впереди нечто блестящее, стрельнувшее в глаз короткой молнией. Оба с мечами наготове приблизились. Гунтер ахнул снова, громче. В красном свете факела из стены торчит железный стержень, толщиной с обломок рельса. На толстой цепи, почти якорной, висит, слегка покачиваясь и поворачиваясь из стороны в сторону без всякого ветра, исполинский топор. Я поежился, постарался окинуть его одним взглядом, для этого пришлось отступить на шажок: в человеческий рост, рукоять не обхватить и двумя ладонями, а стальной клинок размером с крышку люка городской канализации.

Такой топор должен весить по меньшей мере полтонны, просто не представляю, что им рубить, тем более – замахиваться для удара.

– Это, – спросил я дрогнувшим голосом, – действующая модель?

Гунтер спросил с недопониманием:

– Что вы имеете в виду, ваша милость?

– Ну, Царь-пушку, что ни разу не стреляла, Царь-колокол, что не звонил, «Пятьсот дней», что не сработали…

Гунтер полными изумления глазами всматривался в чудо-топор.

– Я его никогда не видел, но легенд о нем немало… Если я не ошибся, то это боевой топор, которым в свое время убили великана Фримана, смертельно ранили бессмертного мага Менку… Менку не умер, но и не оправился от раны, этим топором прорубили врата в Сумеречный мир, разбили цепи Аднера и пустили на дно Нафальгар…

– Это трофей?

Он покачал головой.