Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны

Песню можно победить только другой песней, я изо всех сил вызывал в памяти Бабетту, но в голову лезут не воспоминания, какая она в постели, а как же ухитрялась хитрюга на северный континент?.. Скайбагеры отпадают, те только в этих широтах, так что либо кольца и талисманы, либо заклятия…

Скорее, талисманы, мелькнула трезвая мысль. Фигура у нее потрясная, потому в постель гордо прыгала, еще на середине комнаты сбросив все одежды, а что на руках и даже на ногах браслеты, женщины все стараются что-то на себя да нацепить.

Но ее нацеплялки могут означать не только украшения.

Нужно постараться вспомнить, как выглядели, потом расспросить Карла-Антона. И почему я тогда смотрел на ее сиськи, а не разглядел в подробностях кольца и ножные браслеты?

Увы, даже самые мудрые из нас все-таки самцы…

Глава 6

Похоже, Герман оставил некие инструкции насчет моего появления. Императоры должны предусматривать все, кроме совсем уж запредельных неожиданностей, но их предусматривать нужно тоже, я вот, к примеру, запредельнее самого запредельного, но буду разочарован, если он не оставил самые подробные инструкции, как встретить, что говорить и как держаться с этим могучим северным варваром, которого он старается приручить уже достаточно долго.

Слуг на моем этаже стало больше, замирают в ужасе, но не разбегаются, вдруг понадобятся, а это значит, объяснили, чтобы ни на что не реагировали, слушались беспрекословно и выполняли пожелания высокого гостя.

Навстречу заторопился невысокий человечек в огромном напудренном парике. Длинные в крупных локонах уши беспокойно шевелятся на груди, сам в сиреневом костюме с множеством вытачек и фижмочек, а белоснежное жабо напоминает нежнейшие взбитые сливки.

Я сказал доброжелательно:

– Сэр Джеральдер!.. Рад, что вас не повесили, как только я изволил отбыть из империи. А хорошо быть неповешенным, верно?

Он искательно улыбнулся.

– Все шутите, ваше величество. Император изволил оставить меня при дворце и повысил до старшего советника и заместителя лорда-канцлера…

– А-а, – сказал я, – понял, что я был прав, рассмотрев в вас больше, чем просто советника!

Он улыбнулся одними глазами.

– Да, ваше величество. Конечно, ваше величество…

Но взгляд сказал, что нежелание ссориться со мной или даже просто вызывать мое неудовольствие тоже сыграло роль в мудром решении императора.

– Ваше величество, – сказал он искательно и снова поклонился, – мы счастливы, что во главе Клонзейда теперь вы, а не Скагеррак!.. Надеюсь, у вас все будет хорошо, а то некоторые сомневаются, что удержитесь на троне…

Взгляд стал цепким, я ответил с небрежностью человека, уверенного в своей несокрушимости:

– К счастью, у нас две формы правления. Просвещенный абсолютизм и военная демократия.

Он посмотрел с недоумением.

– И как такое соуживается?

– С соратниками, – пояснил я, – я первый среди равных. А с местными – император, перед которым кто не склонит достаточно почтительно голову, сразу ее теряет. Потому, как понимаете, такой режим победить трудно. Если только сами не рассыплемся.

Он поклонился.

– Да-да, центральной власти обычно как раз недостает твердости.

Я взглянул с интересом.

– Вы были неплохим канцлером. Сразу схватываете наши замечательные особенности, хотя режим северян и кажется непривычным!

Он поклонился.

– Благодаря вам, ваше величество, я занял более высокое положение при дворе, чем раньше. И лорд-канцлер поручает мне важнейшие дела. Спасибо вам!

Я сделал небрежный жест.

– Рад делать добрые дела для Жемчужной империи.

Он застыл в поклоне, я прошествовал дальше, отмечая, что разбежались далеко не все. Нашлись отважные, вроде Элизабет и сэра Джеральдера, что успели пообщаться со мной в то время, когда я высадился прямо в Солнечном Городе и сразу взял под контроль как императорской дворец, так и всю столицу.

Хотя и трепеща, но мужественно остаются на местах, кланяются почтительно.

Я милостиво кивал в ответ, понимая, что теперь всю жизнь будут хвастаться, как отважно приветствовали властелина Багровой Звезды и как он благосклонно и благожелательно улыбнулся.

Придворные трусят, но теперь ужасающего телохранителя как бы нет за моей спиной, хотя и есть, потому при моем появлении остаются в залах, только поспешно расступаются, прижимаются к стенам, а я прохожу в одиночестве, как гордый гусь, проплывающий по безмятежной глади озера.

Элизабет как чувствует, где пройду, хотя я двигаюсь подобно броуновской частице, однако у женщин чутье, я увидел ее на выходе из зала в таком месте, что никак не обойти, а возвращаться вот так на виду совсем уж явная трусость, мужчина должен быть тверд и отважно идти навстречу любой опасности и любым испытаниям.

– Леди Элизабет, – сказал я небрежно-нейтрально, – вы все еще гуляете?.. Гулящая женщина всегда выглядит привлекающе! Мужчины так и жаждут ухватить вас в мохнатые лапы…

Она заулыбалась польщенно, кокетливо оглядела мои руки.

– Совсем не мохнатые! Загребущие, уже знаю, но не мохнатые.