Ричард Длинные Руки. В западне

– Не разберемся, – сказал я, – свои нормы введем. Но лучше бы пока придерживаться старых. А потом все поставим на уши, как и должно быть в правовом государстве просвещенного деспотизма.

Он собрался было уходить, но остановился, вперил в меня настолько суровый взгляд, что даже кончики усов заострились, как острия стрел.

– Сэр Ричард, должен вам сказать, ваша репутация для всех нас… весьма как бы. Но по дворцу уже пошел слух, что леди Жанна-Антуанетта ваша тайная любовница.

Я дернулся, будто меня ткнули шилом.

– Что-о?

– Вот-вот, – подтвердил он. – Это вроде бы дело ваше, потому если оно так и есть, то слух должен быть одобрен вами… даже если она не любовница. В дворцовых сложностях и второй черт ногу сломит да и шею свернет. Потому я просто сообщил, чтоб знали. И выпутывались… если выпутываться надо.

– Разберусь, – пообещал я. – Вы правы, даже слухи о моих тайных и явных любовницах должны быть санкционированы и идти на пользу отечеству. Иначе это только компрометация светлого и почти незапятнанного облика нового императора! Я должен быть светочем, а у светоча какая тайная любовница?

– У светоча все должно быть открыто народу, – подтвердил он сурово. – И все тайное должно стать явным.

После его ухода я некоторое время терзался противоположными желаниями насчет перевешать всех или же махнуть рукой, император выше мирской суеты, наконец кивнул Хрурту.

– Пошли кого-нить отыскать графиню Жанну-Антуанетту…

Он сказал понимающе:

– Вашу тайную любовницу?..

– И ты гад, – сказал я горько, – все вы травите меня, как благородного оленя… Хотя какой я благородный, если любовница почему-то тайная? Просто отыщи и скажи, что император повелевает явиться.

Он уточнил серьезно:

– Не просит, не приглашает, а повелевает?

– Именно. Я император, у меня одни повеления. Хотя если приглашаю, все равно должны бегом!

Он приоткрыл дверь и что-то прошептал Ульману и Периальду в коридоре. Я некоторое время ходил в раздражении взад-вперед, хотел было сесть за письменный стол, но распахнулась дверь, Ульман впустил в кабинет блистающую свежестью Жанну-Антуанетту.

Глава 11

Она вошла легко и грациозно, без привычной при дворе церемонной величавости фарфоровых кукол, мило улыбнулась и присела в глубоком поклоне.

Я хмуро разглядывал ее еще от входа, даже одета с заметными нарушениями придворной моды. Все в сторону упрощения, и не думаю, что это постарались парикмахеры и портные, те как раз пытаются наворотить все самое сложное и вычурное, чтобы показать мастерство и особый стиль, а эта, напротив, предпочитает показывать себя.

Дольше выдерживать ее в глубоком приседе уже неприлично, я с самым хмурым видом сделал знак встать и сказал с подчеркнутым недовольством:

– Леди, что-то до меня дошли слухи, вы якобы моя любовница.

Она сделала огромные глаза.

– Ваше величество?

– Вы ни при чем? – поинтересовался я. – Злые люди наговаривают?

Она пожала блестящими в свете свечей плечами.

– Ваше величество!.. Конечно, ни при чем! Все видят возле вас леди Мишеллу. А иногда герцогиню Самантеллу Херствардскую…

– Это официальные любовницы, – пояснил я, – по вашей дворцовой терминологии. Но вы как бы тайная!.. Есть такой термин? А то я тайные службы знаю, а что такое тайная любовница при двух официальных… Предмет безудержной или какой-то там еще страсти…

– Безумной? – уточнила она педантично.

– Или безумной, – сказал я злобно, – я не уточнял, да и какая разница?

– Большая, – сообщила она. – В дворцовых интригах каждое слово весомо и что-то значит. Если безумной, то…

Я прервал:

– Кто такое распространяет?

Ее и без того огромные глаза из фиолетовых стали небесно-синими, даже голубыми, как у куклы, и расширились на пол-лица.

– Ваше величество!.. Злые языки есть и на том свете!

– Глупость какая, – сказал я с сердцем. – Тайная любовница!.. Предмет страсти!.. Да я скорее крокодила полюблю. Идиоты.

– Еще какие, – подтвердила она с готовностью. – Но вы не обращайте внимание, государь. Слух слишком нелеп, чтобы в него поверили. Это так, языки почесать. Всем жутко интересно, чем буду заниматься. Потому и придумывают заранее.

Я продолжал разглядывать ее в упор.

– То есть вы ни при чем?

– Абсолютно, – заверила она, лицо у нее в самом деле идеально чистое и как бы бесхитростное, хотя бесхитростных женщин не бывает, смотрит даже с сочувствием. – Я претендовала на официальную любовницу, это в интересах империи, как я уже объяснила, а вовсе не на тайную. Окружение императора должно быть безукоризненным!.. Как его министры, слуги, лошади, так и женщины. Если стану любовницей, скажем, вашего лорд-канцлера, то у многих появится разумный вопрос, почему он всего-то лорд-канцлер, а не император?

Я нахмурился.

– Чё, в самом деле?..

Ее улыбка стала слегка покровительственной.

– Ваше величество, во дворце ожесточенная война за место поближе к императору постоянно, непрерывно и весьма жестоко!.. Благородства и милосердия в ней просто не бывает. Вас в подробности нашей жизни не посвятили? Странно…

– Почему странно? – проворчал я. – О таком даже не спрашивал.