Ричард Длинные Руки — виконт

Я промолчал, сэр Стефэн хоть и неуклюже, но хранит мне верность, ведь он молча присягнул мне как сюзерену хотя бы на время схватки слушаться моих приказов. По рыцарскому долгу он обязан повиноваться. А когда обязан, то лишь адвокат прикинет: насколько и как можно отбояриться, а для рыцарской верности границ нет.

Расталкивая наших, вперед продвигался невероятно широкий и могучий рыцарь, такими могучими бывают только дикие народы, не растратившие заряд звериной силы, загорелый, с веселым лицом, в длинной кольчуге, поверх которой латы, меч по варварской моде за спиной, перевязь украшена золотыми нитями. Судя по рукояти, таким мечом можно раскроить всадника вместе с конем.

Следом за ним еще один: с головы до ног в доспехах, а роста такого, что я смерил его невольно ревнивым взглядом: вдруг выше, обидно, я так привык, что акселерация поработала на меня, что начал воспринимать малый рост рыцарей как уже привычное. Широкую, как теннисный корт, грудь великана закрывает стальная кираса, я готов поспорить, что она не тоньше чем в три пальца, на поясе два ножа, широкий и узкий, а в руке настолько исполинский топор, что я задержал дыхание. Если этот великан способен просто поднимать его над головой, он уже богатырь.

Сэр Стефэн ахнул в отчаянии:

— Что? Неустрашимый сэр Грюнвальд, прославленный великими подвигами, все-таки решил сражаться на стороне южан?

Я смолчал, не знаю, как комментировать, за нашими спинами кто-то вскрикнул в недоумении:

— А что случилось? Неужели из-за сэра Вальдемара? Трудно поверить, они ж были такими друзьями!

Рыцари обеспокоено переговаривались, в то время как эти двое гигантов, сэр Грюнвальд со своим могучим вассалом Вальтером де Греем, неспешно пересекли поле и подъехали к южанам. Те радостно приветствовали их, дали место в своих рядах.

— А что случилось? — поинтересовался я. Сэр Стефэн сказал горестно:

— Сэр Грюнвальд отбил у сэра Вальдемара прелестную дочь сэра Цварга. За это сэр Вальдемар отбил у сэра Грюнвальда печень, почки, гениталии и охоту отбивать у сэра Вальдемара молоденьких женщин.

— Да, это серьезная причина, чтобы предать Родину.

Он взглянул непонимающе, я ругнулся про себя, ведь у рыцарей нет такого понятия: для них весь христианский мир — Родина. А то, что короли постоянно перекраивают свои владения, то завоевывая, то теряя, то приобретая при женитьбе или в наследство, рыцарей не колышет. И ради такой ерунды не станут ссориться с добрыми соседями, чьи земли оказываются то в одном королевстве, то в другом, а то и вовсе объявляются несуществующими.

— Сэр Вальдемар, — спросил я, — надеюсь, в наших рядах?

Сэр Стефэн воздел очи к нему.

— Увы! Король Кольдер не отпустил его на турнир, считая небогоугодным делом и даже противным церкви. Сейчас я, глядя на ряды южан, начинаю верить в мудрость церкви.

Я оглядел ряды своего отряда, с удивлением и замешательством увидел, что все с ожиданием смотрят на меня. В переднем ряду, держа длинные копья пока что остриями к небу, выравнивают коней в линию доблестные рыцари, из них я знаю разве что Стефэна.

Вдали поднялось пыльное облачко, блеснули искры, выдавая не то доспехи, не то блеск обнаженного оружия. Ветерок подул сбоку, пыль снесло в сторону, стало видно, что в нашу сторону мчится на взмыленном коне сэр Смит.

Он остановился, коня шатало так, что тронь пальцем — рухнет. Бедное животное расставило все четыре ноги и старается удержаться на ногах. Смит соскочил на землю, вскричал в сильнейшем беспокойстве:

— Я опоздал?

— Вы в списках, — заверил я, широко улыбаясь. — Коня сэру Смиту!.. Посвежее, ибо драться он будет со всей христианской яростью.

— Спасибо! — воскликнул Смит с таким чувством, что некоторые из рыцарей прослезились от такой жажды отважного усача поскорее скрестить оружие с врагами и, возможно, первым пасть под их ударами.

Я указал на неподвижное войско южан и сказал с яростью:

— Смотрите на них! Они подло оскорбили нас, но этим освободили нас от клятвы драться честно и с соблюдением всех правил. Они первыми нарушили, так что Господь в моем лице освобождает вас от всех турнирных запретов. Помните: они уже показали, что плюют на все правила. Они будут убивать вас без жалости, не считая себе равными. Не сдерживайте своих разящих ударов!.. Я уже не говорю, что кони и доспехи все равно будут вашими.

Они смотрели горящими глазами, я подумал, что речь насчет отнять и поделить вообще-то удалась. В каждом из нас есть это нехорошее стремление ударить больнее, но цивилизованность сдерживает, а христианская культура придает лоск и обоснование, почему бить нельзя вообще. Я же высвободил в каждом дедушку Фрейда, велел отбросить эту самую химеру, как-то странно называемую, и заранее простил от имени Господа все возможные перегибы и эксцессы.

Сэр Смит проревел густым голосом:

— Не посрамим!.. Мы им покажем, кто здесь бастарды!