Ричард Длинные Руки — Властелин Багровой Звезды Зла

– В каком смысле?

– Садитесь, – уточнил он, – и правьте!.. А с теми, кто полезет из нор, разберемся. Там же на месте.

Я расправил плечи, жаль, не могу стать еще выше, а на цыпочки как-то смешно, ответил сурово и с достоинством:

– Разве за этим мы сюда явились?.. Сэр Митчелл, нас такие мелкие вещи… и мелкие интересы давно не интересуют.

Он захлопнул рот, улыбка медленно сползает с лица, даже по Норберту и Альбрехту видно, не врубились, чего это их вождь и ведущий так странно себя ведет, вот же трон самого императора Германа Третьего, хватай!

Лазиус пугливо посмотрел на меня снизу вверх, совсем суслик перед медведем.

– Ваша… Ваша Непобедимность?..

– Мимо и дальше, – велел я. – Мне изволится велеть представить мне кабинет императора! И рычаги правления империей.

Про рычаги никто не понял, только Альбрехт поморщился, уловил по смыслу, а Лазиус сказал трусливо:

– Да-да, ваша Звездная Мощь, прошу вас!

– Моя звездная Мощь и Трепет, – обронил я, – велит не отвлекаться на всякую хрень. И перестаньте трястись, Лазиус!.. Я не такое нечто, что с неба упало, хоть и упало, а принц аж императорской мантии, не хвост собачий! Эту мантию мне изволил пожаловать император Герман Третий. Вы что, осуждаете его действия? Вы бунтовщик? Мятежник? По ночам в лесах карбонарничаете?

Он вспикнул в ужасе:

– Ваша Звездная Мощь и Трепет в императорской мантии!.. Все в империи знают и все еще обсуждают такое необычное решение императора! Но принц императорской мантии как бы один человек, а Звездная Мощь и Трепет с Багровой Звезды Смерти…

– Человек должен быть разносторонним, – ответил я покровительственно, – и развивать в себе все таланты. Все, это не все, крючком вышивать не умею и не буду, но скромно совмещаю звучный титул принца и рядовое рабочее звание хозяина Багровой Звезды Смерти.

Он в ошалении стал еще мельче, быстро-быстро засеменил голыми, хоть и в чулках, ножками в женских туфлях, туфли все – женская обувь, в мою сторону страшится бросить даже беглый взгляд.

Я шагал крупно, за мной катится грохот подкованных сапог и позвякивание доспехов, сдержанные мужские голоса.

Альбрехт догнал, пошел рядом, лицо задумчивое, а в голосе прозвучало некоторое сомнение:

– Вообще-то насчет принца королевской мантии, сэр Ричард, вы вспомнили вовремя.

Я хмыкнул.

– Думаете, я о ней забыл? Хотя бы взглянуть, какая это мантия!

– Здесь вам ее еще поднесут, – пообещал он. – Слышал, что она вся из золотого бархата, подбита горностаями и с длинным хвостом.

– Всего-то? – удивился я. – А я уж размечтался.

– Берите, – посоветовал он, – какая есть. Берите, берите! Здешнему народу понятнее, когда вы принц! Свой вроде бы. А что на Багровой Звезде, так вроде взбунтовавшегося вассала… Для них это лучше, чем непонятно откуда взявшийся завоеватель!

Сэр Норберт сказал из-за спины:

– Принц императорской мантии – последняя ступенька перед троном императора.

– Верно, – сказал Альбрехт. – По всем традициям именно принц императорской мантии и наследует императорскую корону и власть в империи… Ох, как вашего Лазиуса тряхнуло!

Я отмахнулся.

– Он не мой и даже не ваш. Он местный. Этим все сказано… Лазиус, это что в стене?

Впереди шагах в двух от двери прямо в мраморе горит глубоко погрузившийся отпечаток пятерни вдвое крупнее моей. Ладонь по краям светится ярко-оранжевым, в середине красное до багровости. Фаланги пальцев вдавились с разной силой, потому и горят какие-то места оранжевым, а другие всего лишь красным, а сам мрамор по краям почернел от жара и растрескался.

Лазиус ответил быстрым пугливым голосом:

– Это Писториус, можете не обращать внимания. Он здесь и погиб, не успев договорить заклинание.

– Давно? – спросил я.

– Двести двенадцать лет назад, – ответил он.

– Совсем недавно, – согласился я. – Даже остыть не успело.

За спиной сдержанно гоготнули, но умолкли, когда впереди открылась роскошнейшая и невероятно широкая лестница, человек двадцать могли бы пройти в ряд, да еще и выставив локти.

Лестница из белого с примесью золотистости мрамора создает праздничную атмосферу, хотя во дворце все ей способствует, и широкий ковер из красной ткани, что покрывает ступеньки почти целиком, тоже работает на предвкушение радости и удовольствий.

– Неплохо, – сказал я, – но высоковато… Это в каждом этаже ярдов по десять?

Лазиус вскрикнул, чуя неладное:

– Ваша Небесное Величие, только в нижнем, только в нижнем!

– А выше?

– Как обычно, по пять-семь…

– Все равно высоко, – сказал я.

Альбрехт сказал подчеркнуто мощным голосом в стиле сэра Растера:

– Привести коней?

Лазиус возопил, едва-едва удерживаясь, чтобы не пасть на колени:

– Ваша Звездная Грозность!..

– Что? – спросил я с интересом. – Или где-то рядом лифты? Воздыматели?

– Какие воздыматели? – возразил Альбрехт. – Они тогда совсем отучатся ходить!.. А нам, конечно, можно и на конях.

Лазиус завопил тоньше и жалобнее:

– Ваше Звездное Величие!.. Если сюда коней, дворец уже никогда не будет дворцом!

Альбрехт сказал с вызовом:

– Видали мы дворцы и получше. Сэр Ричард?

Я подумал, махнул рукой.