Ричард Длинные Руки — Властелин Багровой Звезды Зла

– Магия, – согласился я. – А зачем стараться и рвать жилы на работе, если наблюдающий за районом маг обеспечит урожай, уберет болезни животных? Так что нам здесь будет очень трудно, дорогой герцог!.. А сейчас вернемся во дворец. Но за попытку вывести меня на свежий воздух благодарю.

У входа в главное здание трое рыцарей при нашем приближении стукнули тупыми концами копий в пол.

– Благодарю за службу, – сказал я милостиво. – Продолжайте… э-э… продолжать. И родина вас не забудет.

В холле сравнительно пусто, если не считать усиленную стражу из людей Норберта у лестницы, зато на втором сам Норберт с группой старших командиров в центре зала раздает указания внимательно выслушивающим младшим.

Поднялись на третий этаж, там окружили в ожидании распоряжений Келляве, Волсингейн, Митчелл и Палант, уже совсем почти трезвые, жаждущие действовать, что значит ломать, крушить и рушить, а протестующих предавать заслуженной смерти.

Тамплиера и Сигизмунда не видно, они не вожди, им жить легче.

В мою сторону ринулся Лазиус, на ходу начал подпрыгивать и размахивать шляпой с длинными перьями, а с трех шагов начал причудливый танец то ли приветствия, то ли обращения к особе более высокого титула.

– Пауль, – сказал я в нетерпении, – ну?

Он сбился, взглянул с некоторым укором, но ответил поспешно:

– Ваше Звездное Величество, хозяин Багровой Звезды и всего Севера, сотрясатель вселенной!.. Все, кого удалось застать в здании, уже приступили… За остальными послали.

– По домам?

– Да… и по всяким веселым местам, сейчас везде все настежь…

– Прекрасно, – отрубил я, – действуйте в связке с Джеральдером. У него тоже самые широкие полномочия.

– Все сделаем и все выполним, – заверил он, – Ваше Солнцеликое Величество, хозяин Багровой Звезды и всего Севера, сотрясатель вселенной…

Я поморщился от длиннющего титула, но молча отпустил его повелительно-милостивым жестом.

Альбрехт довольно хмыкнул, я сказал с укором:

– Видите? На лету мысли читает.

– Хороший выбор, – ответил он.

Завидев нас, подошли Кенговейн, сэр Горналь, герцог Улагорнис, последним приблизился тучный сэр Рокгаллер, оставивший все свои три дворца в Штайнфурте, чтобы сразиться с филигонами, а потом прибыть сюда для борьбы со Злом.

Кенговейн сказал, глядя вслед почтительно подпрыгивающему Лазуису:

– Сэр Ричард, я слышал, вы изволили велеть всем нашим обращаться к вам, как и прежде, «сэр Ричард», а местные чтоб титуловали, как подскажет фантазия? Может, не стоит?.. Как бы чего не вышло… Поржать хорошо над их придумками, но лучше выбрать из того, что уже брякают…

Я отмахнулся.

– Пусть именуют, как хотят.

– Сэр Ричард!

– А что, – возразил я, – у нас должны быть и веселые моменты в нашей нелегкой до колик в животе жизни. Но только если установится что-то покороче! Это же и мое бесценное время тратят.

Улагорнис сказал беспечно:

– Что время!.. Теперь можно тратить, как захотим. Мы же всего добились! Да так, что я даже и не мечтал…

Рокгаллер посмотрел на него с сожалением. Дитя еще не понимает, что времени у настоящих мужчин не хватает всегда.

– А если серьезно, – поинтересовался он, – не думаете эту дурь запретить? Здесь же наши правила?

– Зачем? – спросил я. – Человек обязан усложняться и постоянно работать над собой.

– Это тоже работа?

– А вы думали? Если науки нет, предпринимательства нет, даже по военной линии не пойти, а человек должен расти и развиваться…

Он покачал головой, в голосе прозвучало неподдельное осуждение:

– Даже воевать нельзя? А чем еще заниматься мужчинам?

– Вот-вот, – сказал я. – Потому и ломают головы над новыми типами приветствий для самых разных случаев. И формы башмаков с подвязанными к поясу носами изобретают. Господь сказал, человек должен постоянно работать! Вот они и работают, хоть здесь и нет церквей.

– Тогда зачем?

Отвечать я не соизволил, вопрос риторический, раскланялся, они остались на месте, уловив недвусмысленный намек, мы с Альбрехтом прошли дальше еще через три зала, с самым небрежным видом отвечая едва заметными кивками на церемониальные приветствия все еще редко попадающихся придворных, мужчин и женщин.

Альбрехт процедил сквозь зубы:

– Слишком все ярко. И стены, и пол, и люди… В глазах рябит.

– Это юг, – напомнил я. – Много солнца и света. Атмосфера отдыха.

– Все равно, – заметил он сурово, – как-то все… по-женски. Мужественность требует большей строгости стиля. А здесь не только одежда, даже мебель как будто только для женщин!

Я сказал миролюбиво:

– Вообще-то оно так и есть.

– Сэр Ричард?

– Нам что, – сказал я, – можем в той же одежде, что идем в бой, сесть за стол, а потом в ней же лечь спать… Но для женщин, хоть и не признаемся, распускаем перья и выпрямляем спины.

– Тогда…

– А здесь все для женщин, – пояснил я. – Сэр Растер будет поражен, узнав, что победителями на Юге именуют не тех, кто взял верх в бою, а кто уволок в постель ту или иную бабенцию.

Он взглянул с недоверием.

– Шутите?

Глава 4