Ричард Длинные Руки – воин Господа

– Ваше величество, – прошептал он. – Моя жена сказала правду. В минуты усталости и отчаяния что только ни подумаешь? Но никогда рука не поднимается что-то украсть... хотя можно было, никто бы не увидел.

Арнольд взглянул с сочувствием и глубокой жалостью на рано постаревшее лицо женщины, еще довольно миловидное, чистое, но уже с глубокими складкам печали у рта и морщинками на лбу от вечных забот.

– У меня нет золота, – сказал он, в голосе звучала тоска – чтобы я мог вам помочь... Однако ты получишь три тысячи золотых монет! Пойдем к королю Конраду, ты скажешь, что поймал меня, и он тебе даст эти деньги.

Хегерт взмолился:

– Ваше величество!

– Я уже не король, – напомнил Арнольд.

– Вы всегда останетесь нашим королем! – вскрикнул Хегерт. – Вы были самым справедливым и праведным... и сейчас вы хотите, чтобы на мне такой грех...

Арнольд прервал:

– Я вижу твою усталую жену, измученную непосильной работой. Я слышал, что у вас дома голодные дети. Пойдем, ты заявишь, что поймал меня. Или же я сам пойду и скажу, что ты укрывал меня. Пойдем, говорю тебе!

Хегерт и женщина, стоя на коленях, вздымали к нему руки. Слезы бежали по их лицам. Мое сердце сжималось, я чувствовал, как у меня самого начинают подрагивать губы, а в глазах пощипывает.

Арнольд отступил в сторону, легко подхватил вязанку хвороста, другой рукой взял мешок с травами.

– Пойдемте же!

У Хегерта вырвался крик, казалось, из самой глубины души:

– Нет!.. Нет!.. Я никогда не позволю себе этого сделать!

За моей спиной послышались всхлипывания. Сизмунд смотрел неотрывно на Арнольда, Хегерта, и женщину губы его тряслись будто по ним били пальцами. По бледным щекам пролегли блестящие дорожки.

Он ревел чистьми детскими слезами, они срывались с подбородка и капали на грудь.

Гугол смотрел хмуро, но он побледнел тоже, в глазах были слезы. Я прислушался, отодвинул Сизигмунда дальше в кусты. Снизу раздались сильные грубые голоса. Со стороны поселка поднимались пешие воины, но впереди ехали трое всадников. Завидев Арнольда с крестьянами, они пустили коней вскачь и, хотя пришлось одолеть подъем, вскоре оказались перед ними.

– Кто вы такие... – начал передний, как вдруг второй и третий вскрикнули почти одновременно: – Это же... король Арнольд!

Они схватились за оружие, передний громко крикнул:

– По указу короля Алемандрии и Галли доблестного и непобедимого Конрада... беглый преступник Арнольд арестован! Схватить, связать...

Арнольд ответил с достоинством:

– Зачем? Вы боитесь меня? Я даю слово, что пойду с вами к королю Конраду.

Я удерживал руку Сигизмунда на мече до тех пор, пока всадники и Арнольд не удалились в сторону долины. С другой стороны молодого рыцаря удерживал Гугол. Сигизмунд трясся всем телом, в чистых, детских глазах стояла мука.

– Как можно? – вскрикнул он со слезами. – Как можно?

– Значит, можно, – ответил я тупо. – Он знал, что делает. Это его решение, мы не имеем права... портить его шоу. Он решил закончить свою жизнь красиво. Я просто не знаю, кто бы еще поступил так... и умер так, как этот странный король.

Сигизмунд вскрикнул в смертельной муке:

– Мы не можем этого так оставить! Мы все равно должны его спасти!

– Не все решается мечами, – ответил я с горечью. – Впрочем... это хорошо, что не все.

Я вернулся к коням, они в зарослях орешника обглодали все молоденькие веточки и дальше передвигались, как две гигантские машины по стрижке декоративных кустов, обкусывая вкусные верхушки и не трогая старые толстые ветки с жесткими листьями.

Сигизмунд молча смотрел, как я влез в седло, под брал поводья, потом тяжело вздохнул и пошел к своему коню. Тот сочувствующе ржанул и потерся о его щеку. Сигизмунд поцеловал его в длинный нос с бархатными ноздрями, вытер слезы.

Я пустил коня на юг, потом повернул на тропу. Я слышал, как за спиной Гугол в чем-то убеждал Сигизмунда, потом раздался робкий возглас молодого рыцаря:

– Мы заедем в селение?

– Нет, – ответил я. – Прямо в город. Нас никто не знает. Купим на дорогу еду, коням нужно взять овса. Не отставай!

Город приближался, большой и красочный, а в самом его центре резко и четко выделялась на синем небе массивная крепость из серого камня. Она стояла на холме, как всегда стараются ставить крепости и замки, а весь белый город, выстроенный из песчаника, раскинулся у подножия холма, со всех сторон. Сам город окружала стена из такого же белого камня, а прямо от стен начинался дивный зеленый мир с ровной сочной травой и далекой темно-зеленой массой леса. Единственное, что нарушало ровную безмятежную зелень, это хорошо укатанная до твердости камня дорога, на которой ничего не росло, и потому она оставалась оранжево-коричневой...

Копыта наших коней чересчур громко стучали по высохшей земле. Ворота распахнуты настежь, стражи лишь проводили нас ленивыми взглядами, с воинов ничего не возьмешь, а связываться со знатными – себе дороже, зато когда показалась тяжело груженная подвода с битыми тушами оленей, сразу оживились, подошли